Описание
События повести “Святой Рейтинг” происходят в мире победившего телевидения. С рождения и до смерти людей окружают видеопанели, с экранов которых неиссякаемым потоком льются новости, шоу, концерты, сериалы на любой вкус.Главный герой повести, лейтенант дружины сынов эфира Федор Огонь отправляется в опасную экспедицию ─ в аномальную зону. Образовалась и разрастается территория, на которой по непонятной причине не принимаются телесигналы… Федора сопровождают другие участники путешествия ─ полковник телеинквизиции Лефтенант, интернет-партизан Джон Сидоров, леший Корней Оглобля, настоятель китайского монастыря Хаудуюдунь Суй Кий, профессор Мориурти, баронесса канала «Чародей-ТВ» Валькирия, бродячий проповедник Варфоломей Кулубникин.
Как и почему возникла аномалия? Кто он ─ ее хозяин? Удастся ли его одолеть? Чем закончится экспедиция для Федора, его возлюбленной и друзей?
Конец повести обещает быть столь же неожиданным, сколь и счастливым…
Приобрести книгу: www.litres.ru/aleksandr-domovec/svyatoy-reyting/
Характеристики
| Отрывок |
Святой Рейтинг Часть первая Ужас Подмосковья Глава первая Сын эфира Когда приземистый микроавтобус с крупной бортовой надписью «Сыны эфира» подкатил к студии Останкино-7, сидевший рядом с водителем Фёдор сладко потянулся необъятным телом в камуфляже, и с тихой радостью осознал, что последнее дежурство перед отпуском позади. Стало быть, можно расслабляться. – Кочумай, сынки! – лениво сказал он дружинникам, выбираясь из машины. Июльское утро окатило не по-раннему жаркими лучами солнца. Сейчас бы по пиву и на пляж… Нет, не так. Сегодня надо как следует отоспаться. Пиво, впрочем, не возбраняется. Завтра наведаться в банкомат за отпускными. А ещё через пару дней рвануть на море вместе с Анечкой из «Гламура». Или с Танечкой из «Автошоу». Или даже с Манечкой из «Кошмар-ТВ». Кого первую уболтает, с той и рванёт. Личная жизнь Фёдора не складывалась. Или, напротив, складывалась удачно, – это как посмотреть. Словом, он был холост. Хотя с женщинами у него всё было в порядке. Не красавец, русоволосый Фёдор брал замечательно лёгким нравом, белозубой улыбкой и добродушной внешностью. Свою роль также играли широкие плечи и мощные бицепсы. Похоже, этот коктейль действовал безотказно, потому что от девушек не было отбоя. Фёдор и не отбивался. Шагая по бескрайнему первому этажу в караулку, сын эфира машинально фиксировал новостные картинки на видеопанелях. Труженики Чугуевского комбината прикладного дизайна завершили строительство небольшой страны для съёмки сериалов «Глухарь в полёте», «Глухарь в засаде» и «Глухарь в натуре». Беременная москвичка Фенькина, следуя указаниям канала «Эскулап-ТВ», приняла роды сама у себя. Скандально известный латиноамериканский режиссёр Пабло Бабло завершил работу над телеэпопеей «Кубинские казаки». Выпускница «Фабрики снов» Жанна Бонапарт, нашумевшая клипом «Я конкретно твоя», не исключает своего участия в ближайших парламентских телевыборах. В Северной Атлантике инквизиция арестовала пиратское судно – плавучую фабрику по производству контрафактных видеодисков. Под крики «Смерть авторским правам!» видеопираты отстреливались до последнего… Видеопираты, Северная Атлантика – оно, конечно… Но и отделению Фёдора на сегодняшнем дежурстве скучать не пришлось. Поздно вечером на бульваре Кати Стриженовой взяли целую шайку – громили общественные видеопанели. То ли обычная шпана, то ли еретики… Ну, это пусть инквизиция разбирается. Ночью выдалась операция посложнее. На улице имени Якубовича поймали с поличным банду сетевых взломщиков. Пока один стоял на стрёме, двое других делали врезку в телекабель. Потом, уже в наручниках, парни клялись, что, дескать, работали только для себя, век «Нашу Рашу» не видать… Для себя, щас! В последнее время взлом кабельных телесетей поставили на конвейер. Мафия собирала заказы на врезки с целых кварталов. Стены домов были внаглую обклеены объявлениями типа «Экономное предложение! 1250 каналов по цене 300! Конфиденциальность гарантируется! Телефон…». Обыватели охотно экономили. В свою очередь, криминал работал быстро, качественно, можно сказать, филигранно. Врезки в телекабель делали настолько аккуратно и малозаметно, что техники-смот¬ри¬тели разводили руками. Каналы несли огромные убытки. Но, конечно, главное событие дежурства пришлось под утро… – Федь, а Федь! Из-под настенной видеопанели высунулась мелкая, размером с небольшую дыню, призрачная голова. Можно сказать, контур головы. Фантомашка. За последние десятилетия потоки информации в атмосфере сгустились настолько, что повсюду стали спонтанно возникать информационные создания совершенно фантомного вида. Выглядели они как маленькие белёсые облачка, карикатурно похожие на людей. В народе их мигом окрестили фантомашками. Это были бесполые и совершенно безобидные, экологически чистые, до жути любопытные существа. Носились взад-вперёд, разносили сплетни и новости. При случае сотрудничали с органами – стучали по мелочам. Причём совершенно бесплатно, на голом энтузиазме. – Кому Федя, а кому Фёдор Николаевич, ёксель-моксель, – наставительно поправил сын эфира, символически щёлкая создание по лбу. Пальцы, как всегда, провалились в пустоту. – Чего тебе? – Да ладно, – огрызнулся фантомашка. – Будь проще, и к тебе потянутся. А правда, что ты сегодня ночью взял притон? – Ну, не я один, – скромно сказал Фёдор. Жаркое выдалось дело. Хозяева притона отбивались, как черти, двоих бойцов ранили. А как не отбиваться! Крутили там «Семнадцать мгновений весны», «Тени исчезают в полдень», «Угрюм-реку» и другие тяжёлые сериалы. За такое простым колпаком не отделаешься, терять нечего… Как-то раз Фёдор втихаря взял диск из конфиската и глубокой ночью посмотрел дома одну серию «Вечного зова». Всего одну! А какая потом ломка… Мысли всякие лезли, тревога душила, бессонница мучила. И, самое страшное, хотелось ещё. Пришлось одним духом посмотреть пять выпусков реалити-шоу «Дурдом-2» – только тогда отпустило… – Большое дело сделал. Пахнет благодарностью в приказе, – глубокомысленно сказал фантомашка. – Да ладно, – хохотнул Фёдор, – «спасибо» много, три рубля в самый раз. Премия к отпуску милое дело… А вообще-то фантомашка прав. Видеопритоны – криминал особо опасный. Силовики давно бьют тревогу. Незаконный оборот запрещённых сериалов растёт, спрос на легальную телепродукцию падает. Каналы теряют рейтинги, и беда не только в этом. От подпольных просмотров до подпольного чтения – рукой подать. А это, знаете ли… Караулка привычно встретила запахом сапог и зычным солдатским разноголосьем. Однообразно экипированные сыны эфира смачно обсуждали события минувшей ночи. Наскоро перекрестившись на икону Эрнста-Угодника, Фёдор сдал табельную шпагу и поспешил на развод. Как обычно, командир дружины полковник Хоробрых раздал всем сестрам по серьгам. Заложив руки за спину и размеренно шагая вдоль шеренги дюжих парней в синих беретах, слуга царю – отец солдатам неторопливо анализировал итоги суточного дежурства. Отделение номер один предотвратило крупную разборку в кафе «У Цекало», где поклонники КВН пошли стенка на стенку с фанатами «Что? Где? Когда?». Молодцы. Отделение номер два полночи ловило автобус, в котором отвязный молодняк устроил сексуальную оргию, выдавая репортаж он-лайн в эфир подпольного канала. Слишком долго ловили – несколько оргазмов на экраны таки просочились. Отделение номер три захватило тайное логово секты «Свидетелей Интернета». Застукали прямо во время чёрной мессы, когда изуверы приступили к ритуальному жертво¬прино¬шению: расчленяли видеопанель. При этом взятый на месте преступления садист-блогер искусал одного бойца. Отличная операция и почти без потерь… Однако главной похвалы удостоилось отделение, которым командовал Фёдор. Как и предсказывал фантомашка, за ликвидацию видеопритона ему была объявлена благодар¬ность в приказе. – Служу эфиру! – гаркнул Фёдор, преданно глядя на Хоробрых. Премии, значит, не будет. Полковник дважды за одно и то же не поощряет. Строг, но справедлив. После развода, который традиционно завершился коллективной молитвой святому Рейтингу, командир пригласил Фёдора к себе. Кабинет Хоробрых бойцу нравился. По контрасту с суровой внешностью и колючим характером, служебные апартаменты полковника были трогательно-уютными, даже старомодными. Видеопанели не менялись, должно быть, года три. Стол и стулья для посетителей выглядели словно реквизит знаменитого ретро-сериала «И я была девушкой юной». А картина кисти неизвестного художника «Подвижник Познер на строительстве телемоста между сверхдержавами» вообще выцвела от времени. Командира заметно тянуло на старину. Похоже, полковник был чем-то озабочен. Не глядя на Фёдора, он то перебирал бумаги, то ерошил седые усы, то машинально поглаживал бронзовый бюстик праведницы Малышевой. Обычно бесстрастное лицо благородного кирпичного оттенка сейчас выражало неловкость. Фёдор терпеливо ждал. Наконец Хоробрых достал из верхнего ящика лист бумаги, в котором боец признал собственный рапорт на отпуск. – Значит, отдыхать собрался? – неловко спросил командир, кашлянув. – Собрался, Василий Павлович,– подтвердил Фёдор с широкой улыбкой. – Да вы сами предварительно согласовали. – С кем едешь? Фёдор замялся. Не объяснять же полковнику расклады с Анечкой, Танечкой и Манечкой. – Да вот, ищу добровольцев, – туманно сказал он. – Можешь не искать, – буркнул Хоробрых. – Отпуск отменяется. – Как?! – Молча. Вернее сказать, откладывается… – Уловив горестный вопрос в глазах бойца, командир со вздохом уточнил: – На неопределённый срок. Море, пальмы и девочки растаяли в прощальной дымке. Фёдор в жутком расстройстве уставился на полковника. От кого другого, но от Хоробрых такого подвоха он не ожидал. Василий Павлович был ему вместо отца. Когда Фёдору исполнилось восемнадцать лет, родной отец, барон мелкого регионального канала, отправил его в столицу устраивать судьбу и карьеру. При этом он смог дать сыну лишь старенький внедорожник, тощую кредитную карту и рекомендательное видеописьмо к старому другу-земляку Хоробрых. За прошедшие годы тот дослужился до полковника, командовал дружиной сынов эфира, и, по слухам, был в фаворе у императора. Путешествие в столицу не заладилось. На автостоянке гостиницы, где Фёдор остановился на ночлег, какие-то отморозки принялись издеваться над годом выпуска его джипа. Юноша, отличавшийся недюжинной силой и буйным нравом, кинулся в драку. Он уложил двоих, но остальные трое уложили его. Придя в себя, Фёдор обнаружил, что шины внедорожника проколоты, а кредитка, мобильник и диск с видеописьмом исчезли. Кое-как добравшись до столицы, юный провинциал явился к полковнику Хоробрых. Против ожидания, рекоменда¬тель¬ное письмо не понадобилось. От природы Фёдор был копией отца, которого Василий Павлович помнил и любил. Старый бездетный холостяк приветил парня, устроил на силовой факультет прикладной телеакадемии, а после выпуска забрал к себе в дружину. Так Фёдор стал сыном эфира. И никогда полковнику не приходилось за него краснеть. Что касается Фёдора, то Василия Павловича он любил, уважал и считал вторым отцом. Но теперь боец, насупившись, пережёвывал глухую обиду. Как это так – лишить законного отпуска? С какой стати? И вообще, за что весь год боролись? – Нечего сопеть, – прикрикнул командир, стукнув ладонью по столу. – От меня потребовали лучшего бойца. А ты и есть лучший! Так что извини, друг ситный, ничего поделать не могу. Придётся отгулять в другой раз. – И кому же это потребовался лучший боец, ёксель-моксель? – со вздохом спросил Фёдор. После того, как он с двухлетним отрывом от службы окончил Хаудуюдуньскую школу боевых искусств, равных ему среди сынов эфира и впрямь не было. Да и среди гвардейцев-инквизиторов тоже. – Кому потребовался? – переспросил полковник. Встав, он обогнул стол и сел напротив Фёдора. Приблизил лицо к лицу. Пристально посмотрел в глаза. – Есть такое слово… – негромко начал он. – Слово «надо»? – горько пошутил Фёдор. – Да нет, – сказал Хоробрых, отмахнувшись. – Надо – это само собой. Есть другое слово: экспедиция. – Куда? – с интересом спросил Фёдор. Старый вояка невольно оглянулся и дёрнул щекой. – Лучше не спрашивай, – произнёс он хмуро. Глава вторая Блистающий мир Прежде чем продолжить повествование о событиях и приключениях, ожидающих нашего героя, скажем несколько слов о мире, в котором он родился, вырос и нёс службу. Это был мир окончательно и бесповоротно победившего телевидения. На свет уже появились целые поколения с генетически заложенной необходимостью постоянно потреблять видеоин¬фор¬мацию. К базовым человеческим инстинктам дышать, пить, есть, и размножаться, прибавился инстинкт смотреть телевизор. С рождения и до смерти людей окружали видеопанели, с экранов которых неиссякаемым потоком лились новости, шоу, концерты, сериалы на любой вкус. Хомо сапиенс жил с эфиром в обнимку – и на работе, и в транспорте, и дома, и на отдыхе. Как возникла и с чего началась эра телевидения? «Уже со второй половины ХХ века нарастающие объёмы информации всё больше входят в противоречие с интеллек¬туальными и физическими возможностями человека усвоить их, – глубокомысленно писал историк новой эпохи Гей-Баранов в монографии «Телеэволюция». – Грубо говоря, общество объелось информацией. Оно не в силах переварить всё то, что предлагают газеты, журналы, телевидение, радио, Интернет. И это не говоря про театры, кино, книги. И вот на каком-то этапе между средствами массовой информации развернулась конкуренция не на жизнь, а на смерть. Опустим подробности затянувшегося сражения, – они ждут серьёзного исследования. Первыми сдались печатные СМИ. Их практически перестали покупать и выписывать. За ними последовали книги. Театр сдался почти без боя. Радио- и киноиндустрия агонизировали дольше. В финал борьбы за существование вышли Интернет и ТВ. Окончательная победа телевидения глубоко закономер¬на. Во-первых, оно является наиболее комплексным средством передачи информации, включая в себя элементы кино и радио. Во-вторых, оно полноценно отражает не только новостные перипетии, но и события культуры, искусства, спорта. В-третьих, оно не только информирует, но и прекрасно развлекает. В-четвёртых, телевидение в силу своей наглядности гораздо удобнее для восприятия, чем остальные СМИ. Последнее обстоятельство стало решающим. Челове¬че¬ство вступило в информационную эру, обратного пути нет, и остаётся одно: максимально облегчить усвоение нарастающих потоков информации. С этой точки зрения телевидение оказалось вне конкуренции…» Развёрнутая цитата отражает исторический, так сказать, научный взгляд на возникновение и развитие телеэры. А как это выглядело на практике, в повседневной жизни? Оговоримся: никаких «сразу», «вдруг» или «одним махом» не было. Никто не просыпался в холодном поту с диким криком: «Что творится»? Ничего особенного, в общем, не происходило. Телевидение завоёвывало пространство неторопливо, шаг за шагом, естественным путём. Новая эпоха брала своё без революций и потрясений. Экономика и промышленность, в целом, изменились мало. Однако растущие объёмы телепроизводства диктовали рынку свои запросы. Большинство предприятий, в том числе оборонных, перешли на выпуск новой продукции: от съёмочной техники, видеопанелей и разнофункциональных приставок до запчастей к декорациям для различных шоу и сериалов. Строительная отрасль переживала ренессанс. Ушли в прошлое времена, когда десятки серий делались в одной и той же квартире с минимальной перестановкой мебели. Теперь в целях разнообразия и правдоподобия режиссёры требовали от продюсеров возведения эксклюзивных домов, улиц и кварталов. Не говоря уже о том, что для обслуживания растущих объёмов вещания были необходимы всё новые и новые телебашни. В одной Москве их количество перевалило за тридцать. Село зажило по-новому. На помощь фермерским хозяйствам и кооперативам пришли телевизионные технологии. В коровниках и свинарниках появились видеопанели. Выяснилось, что коровы охотно доятся под сериал «Полюшко-поле», а свиньи ударными темпами наращивают вес, наблюдая записи ток-шоу о проблемах здорового питания. Что касается зерновых и овощных культур, то урожаи были особенно хороши, если семенам перед посевом пару недель показывали передачи развлекательных и спортивных каналов. Каналы плодились со скоростью микроорганизмов. Размножение, в частности, шло по пути узкой специализации. Телевидение стремилось просочиться в любую сферу, где можно заработать рейтинг, и, следовательно, сорвать рекламный куш. «Пейзан-ТВ», к примеру, отражал крестьянские будни. «Теледичь» выражал интересы охотников, включая браконьеров. «Сантех-ТВ» был отдушиной для всех пострадавших от жилищно-коммунального сволочизма. К слову, сериал о неравной борьбе группы жильцов с беспределом управляющей компании пользовался бешеной популярностью у домохозяек. Процветали «Донос-ТВ» (разоблачения), «Поднос-ТВ» (на темы общепита), «Барбос-ТВ» (по заказу Союза кинологов)… Общемировой счёт больших и малых каналов шёл на десятки тысяч. Сначала в шутку, а потом всерьёз хозяев мелких телеструктур стали называть баронами, крупных – графами. Возникли объединения каналов, созданные, главным образом, по тематическому принципу. Во главе объединений стояли герцоги. В свою очередь, объединения сливались в единую Корпорацию. Корпорация не знала границ. Её руководитель, избира¬е¬мый Советом герцогов на пять лет, и ласково именуемый императором, стоял над президентами и премьерами, прави¬тельствами и парламентами. Не то, чтобы традиционные формы управления государством исчезли… Однако их роль от десятилетия к десятилетию постепенно уменьшалась. Администраторы и чиновники раздавали указания, а политики боролись за голоса избирателей посредством выступлений на специальных административно-политических каналах. Не скро¬ем: эти каналы были наименее рейтинговыми, приносящими сплошные убытки. Но в данном случае Корпорация сознатель¬но шла на издержки. Корпорация распределяла эфирные частоты, выдавала лицензии на вещание, боролась со вчерашними конкурентами, которые, проиграв, становились непримиримыми врагами. Но об этой борьбе скажем чуть позже. Излишне говорить, что львиная доля акций в предприятиях, работающих на телеиндустрию, постепенно перешла в собственность каналов. И к рекламным доходам присоединились доходы производственные. Так формировалась и крепла финансово-экономическая мощь ТПК – телевизионно-промышленного комплекса, олицетворением которого была Корпорация. Рядом с ней арабские шейхи со своими яхтами, скакунами и золотыми унитазами смотрелись неубедительно, а потомки Билла Гейтса и Романа Абрамовича тянули в лучшем случае на средний класс. Корпорация формировала мир под себя и замечательно в этом преуспела. Например, границы понемногу де-факто стёрлись, а расовые и религиозные различия мало-помалу отошли на второй план. Проблемы, ещё полвека назад грозившие взорвать земной шар, незаметно потеряли остроту. И слава Богу! Пока люди воюют, им не до сериалов. Но теперь… Террористы, изменив традиционной ориентации, расстались со стрелковым оружием и взрывчаткой. В тиши рассекреченных конспиративных квартир они строчили телесценарии, или снимались в роли самих себя, или консультировали создание криминально-политических триллеров. Что касается традиционных конфессий, то они, разумеется, остались. Никто и не пытался отменять христианство, ислам, буддизм и другие религии. Зачем? Но параллельно с ними в народных массах зародился и стремительно развивался новый культ. В основе лежало поклонение святому Рейтингу и его сподвижникам, среди которых выделялись апостол Масляков, Ургант-чудотворец, пророк Соловьёв, непорочная дива Собчак и некоторые другие. Отдельная тема – взаимоотношения телевидения и науки. Корпорация науку поощряла. Правда, главным образом технические дисциплины, чьи разработки повышали качество, дальность и скорость передачи сигнала. В то же время финансировались и фундаментальные исследования. Например, объединёнными силами медиков и биологов удалось синтезировать омолаживающие ферменты, благодаря которым значительно увеличился творческий век раскрученных актёров и ведущих. Не жалели средств на освоение космоса, где по требованию широких народных масс производились новые и новые серии «Звёздных войн», а также натурные съёмки другой телефантастики. Поговаривали также, что где-то в тиши физических лабораторий группа учёных на деньги Корпорации создала машину времени… Впрочем, это байки. Однако нельзя отрицать, что с некоторых пор исторические сериалы обрели потрясающую достоверность. Не обошлось без казусов. Крупный биохимик доктор Хаос заявил, что благодаря его открытию стало возможно перерабатывать информационные потоки в жиры, белки и углеводы. Сейчас он трудится над тем, чтобы трансформировать их в готовые продукты питания. После этого каждый зритель, используя специальную приставку, сможет насыщаться буквально не отходя от видеопанели. Таким образом, будет сделан крупный шаг на пути слияния человека с телевидением. Корпорация озадачилась. Срочно созванный Совет герцогов раскололся. Одни аплодировали учёному и уже видели в мечтах резко возросшие объёмы телепотребления, а также взлетевшие до небес рейтинги. Другие, более дальновидные, хмурились. Рейтинги до небес – это прекрасно. Однако, если телепотребитель прирастёт к видеопанели, и она станет его кормить, кто будет работать? Создавать материальные ценности и прибыль, платить налоги? Подрыв целых отраслей, и, следовательно, падение рекламного рынка прогнозировались абсолютно чётко. В итоге бурного обсуждения победили скептики. Распоряжением императора тема была сочтена излишне перспективной и закрыта, а доктора Хаоса предупредили о недопустимости дальнейших исследований. После этого разъярённый доктор бросил лабораторию, скрылся в неизвестном правлении, пообещав напоследок, что о нём ещё услышат. О мире победившего телевидения можно говорить бесконечно долго. Однако главная черта формулируется одной фразой: он разделился на тех, кто производит телепродукты, и тех, кто их потребляет. И те и другие были нужны друг другу, как воздух. Казалось бы, наступила долгожданная эра всеобщей гармонии. Если бы не одно «но»… Враги! Да, картину тотального благолепия смазывало сопротивление недобитых конкурентов. Некоторые из них вели себя вполне корректно. Радио, например, удовольствовалось ролью младшего брата Корпорации. В такой роли когда-то существовал комсомол при партии, и чувствовал себя отлично. Радийщикам разрешили делать короткие новостные выпуски, гонять рекламу и шлягеры, и, главным образом, анонсировать передачи бесчисленных телеканалов. Вполне лояльно повели себя печатные СМИ, и тем самым сохранили себя – правда, в другом качестве. Отныне каждая семья покупала или выписывала по несколько телегазет или журналов. Программы каналов, интервью с популярными актёрами и режиссёрами, анонсы передач и сериалов – таково было содержание обновлённых печатных изданий. А тем редакциям, которые по инерции рвались заниматься серьёзной журналистикой, пошли навстречу. Чуть севернее Ханты-Мансийского автономного округа была выделена обширная территория, на которой любое печатное СМИ публицистической направленности могло беспрепятственно издаваться и распространяться. В пределах территории, разумеется. Кино и театр, можно сказать, вообще отделались малой кровью. Видеопанель прекрасно заменяла кинозал и театральные подмостки. Каналы охотно крутили фильмы и спектакли. Искусство, перекочевав на телеэкраны, ничего не потеряло, а зритель просто выиграл. Попробуйте прийти, например, в Большой оперный с пивом, чипсами, и девушкой в обнимку! А домашний просмотр позволял совмещать прекрасное и развлечения. Хуже с книгами. Чем глубже человечество погружалось в эфир, тем меньше читало. Постепенно спрос на книги приблизился к нулю. Издательства разорялись и переходили на выпуск иллюстрированных бумажных салфеток. Разумеется, книги никто не запрещал. Но со временем телепотребители стали смотреть на любителей чтения как на чудаков, потом – как на чужаков. Те, в свою очередь, не желая выглядеть белыми воронами, начали таиться, чтобы скрыть не угасшую тягу к печатному слову. Появились негласные кружки, объединившие вымирающее племя читателей. Оно бы и на здоровье! Но совместные вечерне-кухонные чтения под рюмку чая логически завершались разнузданной критикой Корпорации. Кое-кто из книгоманов и библиофилов пытался даже перейти от слов к делу – распространял листовки с призывами ограничить количество каналов и вообще объём телеинформации. Доходило до злостной клеветы: человек, якобы, стремительно превращается в придаток к видеопанели. Особенно гнусно себя вели участники и поклонники сети. Тут, знаете ли, слов нет… С другой стороны, по-человечески их понять можно: ещё не так давно Интернет стоял на пороге завоевания мира. Потребовались сверхъестественные усилия Корпорации, чтобы переломить ситуацию в свою пользу. В борьбе не на жизнь а на смерть интернетчики не гнушались ударами ниже пояса. Так, были созданы и быстро завоевали популярность Интернет-ТВ с Интернет-радио. Рейтинги традиционных каналов поползли вниз. Ну, что ж, на войне как на войне… Месть Корпорации была ужасна! Со сверхъестественной быстротой появились новостные каналы, работающие в режиме он-лайн. Основа основ сети – супер¬оперативность – была подорвана. Сильнейшим ударом по Интернету стало создание каналов-телечатов, мгновенно завоевавших популярность. С помощью специальных приставок любой зритель отныне мог выйти в прямой эфир и дать комментарий на злобу дня. В Интернете начался массовый исход блогеров, прельщённых возможностью не только высказываться, но и светиться. А социальные сети сдулись после того, как были запущены масштабные телепроекты «Однокашники», «Фейскук» и «Втусовке». Видеоряд, подкреплявший информацию, на корню рубил потуги конкурентов. В какой-то момент Интернет раскололся. Наиболее разумные провайдеры перешли на службу к Корпорации и принесли вассальную присягу. Именно они обеспечивали действие электронной почты и ISQ, обработку информации, и другие формы использования сети в мирных целях. Однако львиная доля поклонников Интернета не смирилась. Память о почти достигнутом мировом господстве передавалась из поколения в поколение и кружила горячие головы. В попытках подорвать мощь Корпорации, подпольные провайдеры и хакеры заключили противоестественный союз. Первые плодили подрывные сайты, а вторые предпринимали бесчисленные атаки на компьютеры каналов. Были изобретены вирусы, которые полностью блокировали выход запланированных передач, а взамен выдавали на экраны крамольные лозунги типа «Вся власть Интернету!» или «Телеоккупантам – нет!» и непристойную брань в адрес Корпорации. Провайдеров-коллаборационистов унижали, запугивали, по мере возможностей били. В противовес культу святого Рейтинга сетевики-раскольники создали секту «Свидетелей Интернета», куда не без успеха заманивали телезрителей любого пола и возраста. Когда размах Интернет-партизанской войны достиг нешуточного уровня, да к тому же наметилась уния между сетевиками-нелегалами и читателями-подпольщиками, терпение Корпорации лопнуло. Совет герцогов постановил создать телеинквизицию. Вообще-то силовая структура существовала давно. Многочисленные дружины сынов эфира поддерживали порядок на территориях, боролись с хищениями телепродуктов, пресекали оборот запрещённых сериалов, и так далее. Образно говоря, это была корпоративная полиция. А теперь возникло то, что в далёкие времена грозно именовалось службой безопасности. Задачи инквизиции были огромны. Борьба с интернет-ересью и производством контрафакта, ликвидация тайных книжных притонов и преследование хакеров-телегубов, искоренение либерально-сетевых настроений – вот неполный перечень проблем, которые призваны были решать епископы и магистры в штатском, защищая интересы законопослушных потребителей. Для успешного достижения поставленных целей при инквизиции была создана собственная гвардия. И надо сказать, что дел у неё всегда хватало. Работали инквизиторы энергично, с огоньком. В считанные годы ситуация резко улучшилась. Интересы Корпорации были надёжно защищены, а великий инквизитор в звании кардинала отныне по должности стал заместителем императора. Конечно же, подкрепила общественность. Пенсионер Сукерман выступил в телечате с пламенным обращением «Не могу поступиться панелью!», в котором гневно заклеймил происки тайных сторонников Интернета. Молодёжное движение «Телеюгенд» провело ряд митингов и собраний в поддержку эфирной политики Корпорации. Воспитанники детского сада из села Малые Напильники на торжественном утреннике поклялись делать жизнь с Хрюши и Степашки, и смотреть как можно больше сериалов, чтобы расти умными, сильными и крепкими. Утренник завершился песней «Все на свете дети любят Рейтинга, потому что Рейтинг их любил…». Да что там общественность! Поддавшись всеобщему угару, фантомашки и те принялись в массовом порядке разоблачать явных и тайных врагов Корпорации. Проще говоря, стучали в инквизицию… Изобличённых преступников наказывали по-разному. Обычный криминал отбывал наказание «под колпаком» – так назывались тюрьмы, чьи территории специально экраниро¬ва¬лись от приёма телесигналов. Лишившись жизненно необходимого общения с видеопанелью, заключённые испытывали глубокую депрессию, и даже закоренелые взломщики кабелей стремились примерным поведением заслужить право на условно-досрочное освобождение. Идейных же противников телевидения – интернет-партизан или содержателей нелегальных библиотек, напротив, присуждали к насильственному просмотру передач. При этом заключённого фиксировали у видеопанели на весь день с перерывом на обед и прогулку. Передачи подбирались в зависимости от степени вины. Самым тяжёлым наказанием считался просмотр каналов, которые специализировались на подростковых сериалах вроде «Давай замутим» или «Лох из 10 «А», перемежаемых рекламой школьных принадлежностей и средств контрацепции. Кстати, о школе. Она, как и другие учреждения образования, окончательно перешла на дистанционно-телевизи¬он¬ную форму обучения. Аттестаты и дипломы высылались по электронной почте. Преподаватели, избавленные от прямого контакта с учениками, подняли головы. Престиж педагогического труда резко повысился… Таким, в общих чертах, был блистающий мир, в котором родился, вырос и нёс службу сын эфира Фёдор Огонь. Глава третья Средь шумного бала – Собирайся, – скомандовал Хоробрых, с кряхтением вставая со стула. – Что, сразу в экспедицию? – утомлённо поинте¬ресо¬вался лишённый законного отпуска боец. Полковник усмехнулся. – Нет, пока домой. Отдохни, приведи себя в порядок, надень парадную форму. А в девятнадцать ноль-ноль прибудешь ко мне. – Зачем? – Поедем на бал к императору. – Куда?! Изумление Фёдора было неподдельным и вполне понятным. Раз в три месяца глава Корпорации устраивал костюмированные балы. Туда приглашались только избранные, только сливки телекратии: бароны, графы, герцоги, знаменитые актёры, режиссёры и продюсеры, телеведущие и крупнейшие рекламодатели… Ну, с долей фантазии можно представить в блестящем обществе Хоробрых – всё же командир дружины. А вот скромный сын эфира в тусовку никак не вписывался. Дела… Пляж с пивом, значит, сегодня отменяется, вслед за отпуском… Дежурка подбросила Фёдора домой, в Черёмушки. Стараниями Хоробрых боец получил здесь однокомнатную квартиру на улице Андрея Малахова. Ещё недавно место считалось не из престижных. Однако стоило построить неподалёку телебашню, как район обрёл не только новые рабочие места, но и респектабельность. В соседнем доме, говорят, года три жил сам Артур Ложкин – автор идеи культового ток-шоу «В шоке по колено». Возле родного дома Фёдор принял доклад старушек-общественниц, деливших пенсионные будни между телепросмотрами и дежурством на лавочках у подъезда в тени ветвистых клёнов. Старушки обладали терпением ниндзя и зоркостью телескопа. Уйти от них безнаказанно не имело шансов ни одно уличное событие. В сыне эфира старушки видели представителя закона и порядка, поэтому регулярно доводили до его сведения сводки местных происшествий. Хорошо воспитанный провинциал, Фёдор испытывал почтение к старости, и сводки выслушивал, внутренне тоскуя. Ну, какое дело ему до того, что семиклассник Нефигайло из тридцать четвертой квартиры спёр у отца ПИН-код эротического канала, детально изучил сериал «В темноте, да не в обиде» и стал не по-детски приставать к уборщице Верке Причиндал? За каким чёртом ему знать, ёксель-моксель, что пенсионера Тычинкина-Пестикова застукали рисующим на стене дома надпись «Гламур-ТВ» – отстой»? И уж вовсе ни к чему информация, что в кустах у соседнего подъезда рано утром заметили странное существо, как две капли перцовки похожее на монстра из сериала «Чужак». Насмотрелись ужастиков, понимаешь… Тем более что когда дворник Ванькин протёр глаза и отважился вторично бросить взгляд в кусты, там уже никого не было… Пообещав старушкам принять меры, Фёдор зашёл в подъезд, не без удовольствия протиснулся в лифт между бюстами стоящих друг против друга дам, и через минуту открывал квартиру. Жилище встретило хозяина, как родного: автоматически вспыхнул свет в прихожей, сами собой ласково замерцали видеопанели на кухне и в единственной комнате. На отпускные Фёдор хотел установить ещё один экран в совмещённом санузле. Грезилась ему суперновая модель в формате 33 D. Представляете? Стопроцентная передача объёма, цвета, звука, запаха, вкуса, осязательных ощущений… Бреешься эдак утром или душ принимаешь, а с экрана льются ароматы Ямайки. Или какая-нибудь полуобнажённая красотка прямо с панели как бы приласкает… Но теперь об этом можно забыть на неопределённый срок: нет отпуска – нет и отпускных. Или у Василия Павловича занять?.. Грусть об утраченном отдыхе ударила изнутри с новой силой. Однако теперь к ней прибавилось жгучее любопытство с примесью волнения. Будем реалистами: обычному сыну эфира (ну, пусть лучшему бойцу дружины) на балу у императора делать нечего. И если его, тем не менее, туда зовут, значит, произошло нечто из ряда вон выходящее. Само собой, приглашение каким-то образом связано с экспедицией, о которой упомянул Хоробрых… Что за экспедиция? Куда? С какой целью? Ничего этого полковник не сказал. Сопел, кряхтел, но не сказал. Похоже, и сам толком не знает. Ну и ладно. Всё равно нынче вечером всё так или иначе прояснится… Размышляя об этом, Фёдор разделся, аккуратно повесил форму в шкаф, и в одних трусах отправился в ванную. Стесняться некого, хоть голым ходи. Время от времени (да чего там – довольно часто) холостяцкую жизнь приятно разнообразили посещения девушек, но не более того: жениться Фёдор пока не собирался. Предстояло дослужиться хотя бы до капитана. Правда, иногда по вечерам накатывало одиночество, становилось скучно, и тогда он задумывался: а не завести ли фантомашку. Почему бы и нет? Есть-пить не просит, выгуливать не надо, собеседник тот ещё… Побрившись, Фёдор сделал разминку по методике Хаудуюдуня. Седенький наставник-китаец Суй Кий, тряся длинной редкой бородой, постоянно объяснял жестами, что ежедневная полуторачасовая тренировка, а лучше две – это минимум, позволяющий поддерживать форму. Сейчас Фёдор отрабатывал бой с воображаемым противником. Особенно хорошо получался «Удар, рождающий радостный звон в голове неприятеля». Это когда средним пальцем правой ноги бьёшь в левое ухо спарринг-партнёра. Поэтичные названия довольно точно отражали самочувствие после пропущенных ударов. Однажды во время тренировки, пропустив «Полёт пятки в лобную кость, дарящий врагу покой и забвение», Фёдор при всей недюжинной силе и выносливости буквально отключился. Последнее, что он запомнил сквозь искры из глаз, была укоризна в добром взгляде наставника. Тот явно ожидал, что любимый русский ученик успеет увернуться… После того случая, как бы в утешение, Суй Кий подарил Фёдору массивный яшмовый перстень. При этом наставник жестами объяснил, что яшма – настоящий талисман. Она оберегает от порчи и сглаза, предупреждает о смертельной опасности, спасает от склероза и болезней желудочно-кишечного тракта, а главное, – дарит носителю мудрость. Мудрость, очевидно, заключалась в древнекитайских иероглифах, вырезанных на ободке перстня. Их значение Суй Кий Фёдору не объяснил. – Придёт время, и смысл откроется тебе без чьей-либо подсказки, – вот и всё, что он сказал воспитаннику жестами… В память о наставнике Фёдор носил перстень, не снимая, хотя бойцу на дежурстве и не полагается. Полковник разрешил в порядке исключения. Когда тренировка была закончена, Фёдор принял душ, наскоро перекусил и с удовольствием разложил постель. Бессонная ночь на дежурстве, волнующий разговор с командиром, интенсивная физическая нагрузка сделали своё дело: он сразу провалился в сон. Благо до вечерней встречи с полковником времени было изрядно. Видеопанель заботливо уменьшила звук, а потом, глядя на похрапывающего бойца, и сама перешла на спящий режим. Ровно в девятнадцать ноль-ноль отдохнувший и посвежевший, затянутый в парадную форму Фёдор вошёл в кабинет к полковнику. Хоробрых, также весь в парадном, окинул бойца одобрительным взглядом, поправил эполет и велел нацепить придворную шпагу. Шпага выглядела авантажно, но не стреляла. Да и кто бы пустил на бал к императору с боевым оружием… Тут надо сделать небольшое отступление. Чем глубже мир погружался в пучину информационно-технологического прогресса, тем сильнее массами овладевала тоска по прошлому. И что делать? Понятно, к сохе уже не вернёшься, серийный выпуск телевизоров КВН не наладишь, конвейер по производству «Жигулей» не запустишь. О первозданной чистоте природы и патриархальном покое дворянских гнёзд-усадеб и говорить не приходится… Но можно, обращаясь к собеседнику, назвать его «милорд», одеться по моде давно ушедших столетий, стилизовать современные вещи под старину! Во времена, в которых разворачивается наше повествование, человечество увлечённо играло в ретро. Не в силах изменить эпоху кардинально, люди стремились прикоснуться к прошлому хотя бы в мелочах. Корпорация, чутко реагирующая на малейшие запросы телезрителей, не сплоховала, и начала разностороннее внедрение ретро-стиля в собственную практику. Ну, там организация канала «History on-line» и ему подобных, съёмки крупномасштабного сериала «Вперёд, в прошлое!», выпуск видеопанелей в архаичных вызолоченных багетах, и пультов в виде лаптей. Замечательный рейтинг с ходу набрало ток-шоу «Былое и мы». Телеаудитории, судя по опросам, также импонировало, что директора каналов носят благородные титулы баронов и графов, руководители объединений именуются герцогами, а глава Корпорации, демократически избираемый на пять лет, торжественно коронуется как император. Также очень нравилось, что на телепарадах, организуемых в честь праздников или памятных дат, сыны эфира и гвардейцы-инквизиторы маршируют, стуча ботфортами, в парадной форме с аксельбантами и эполетами, положив ладони на эфесы шпаг. В реальности это были мелкокалибер¬ные скорострельные автоматы, стилизованные под старинное холодное оружие. Впрочем, в случае необходимости простым нажатием кнопки квазишпага трансформировалась в простую полицейскую дубинку. И, естественно, сохранялись исконные колюще-рубящие функции. …Российская резиденция императора занимала несколько этажей в телебашне Останкино-25. Та, в свою очередь, раскинулась на нескольких гектарах на живописном берегу Москвы-реки. Это была наиболее фешенебельная среди московских телебашен. Она и строилась в расчёте на балы и приёмы. Её элегантный шпиль, украшенный флагами Корпорации, терялся в облаках. Сегодняшний костюмированный бал обещал быть особенно многолюдным. Гостевые вертолёты один за другим приземлялись у грандиозных башенных опор, группы ярко одетых людей покидали чрево винтокрылых аппаратов и устремлялись внутрь сооружения. Хоробрых и Фёдор скромно прибыли по реке на дежурном катере. Вертолёт сынам эфира не полагался – не инквизиторы какие, а добираться на машине значило увязнуть в пробках до глубокой ночи. Шли столетия, менялись эры и мэры, строились новые дороги и развязки, но транспортная проблема казалась бессмертной. Правда, с появлением специальных автовидеопанелей стояние в заторах обрело некоторый информационно-развлекательный смысл. Поднявшись по гранитным ступеням причала, сыны эфира пересекли предбашенную площадь и ступили в холл первого этажа. Здесь Хоробрых предъявил плечистым секьюрити пригласительные жетоны. Проверку документов, фейс-контроль, металло- и пластмассодетектор, ручной досмотр прошли быстро. Как упоминалось, в эпоху окончательной и бесповоротной победы телевидения, террористические угрозы постепенно ослабли, но бдительность осталась на высоте. К тому же не было ни малейшей гарантии, что на смену шахидам не придут блогеры-смертники или библиоманы-фундамента¬лис¬ты. Бальное действо разворачивалось на втором этаже телебашни. Огромный зал живописно пестрел костюмами и лицами. Под высокими сводами звучала музыка в живом исполнении прославленного симфонического оркестра. Душу радовали классические мелодии Крутого, Матвиенко, Газманова. В центре зала активно танцевали. Вдоль стен раскинулись фуршетные столы с напитками и закусками. С разрешения командира Фёдор взял фужер джина, разбавил тоником и стал с интересом присматриваться к публике. Кого здесь только не было – с точки зрения пола, возраста, ретро-предпочтений и сексуальной ориентации… Стоявший рядом и хлебавший мартини из запотевшего бокала Хоробрых комментировал. – Василий Палыч! А что за толстый хмырь в пластиковых латах и с надувным копьём подмышкой? – спросил Фёдор. – Тихо ты! – гаркнул полковник шёпотом. – Я тебе дам «хмырь»… Это герцог объединения криминальных каналов. Из Мурманска. Говорит, что в роду были крестоносцы, вот и форсит… – Ясно. А этот, который глушит виски из горла? Ну, в наряде индейца? – Этот? А-а, Тюбетей Бойкое Перо. Можно сказать, последний из могикан газетной журналистики. Шутом держат… – А вон тот, что косит под водяного? – Да ну его в болото… Хозяин «Хватай-банка». Заказов от него много, пригласили как образцового рекламодателя. Но, говорят, характером — чистый птеродактиль… – Ёксель-моксель! Смотрите! Блондиночка в красных туфельках и голышом! – Вижу. Красивые туфельки. – Василий Палыч! Костюм же Евы!!! – Так Ева и есть. Фамилия Браун. Герл-френд вон того парня в коричневом. Говорят, фюрер половины кабельных каналов в Мюнхене… Фёдор вертел головой на триста шестьдесят градусов, крякал, дивился. В некоторых гостях, содрогаясь от благоговения, он узнавал знаменитостей: актёров, телеведущих, режиссёров. Пока Хоробрых жевал бутерброд, сын эфира урвал автографы у популярных актёров-комиков Малышониса и Карапузиса. Будет что детям показать – когда-нибудь. Над гламурной толпой под звуки музыки порхали стайки хмельных от обилия информации фантомашек. Болтовня, слухи, сплетни… Ешь на здоровье. И всё в немереных количествах, всё даром! Фёдор и сам чувствовал себя вроде тех фантомашек. Общение с бомондом, усугублённое джином с тоником, возбуждало, словно костюм Евы в непосредственной близости. На какое-то время боец даже забыл, для чего пришёл на бал. Захотелось танцевать. Тем более что некоторые условно одетые красотки недвусмысленно поглядывали на мощного сына эфира, а одна даже демонстративно облизнулась. Вольные нравы имперского двора были секретом полишинеля… «Хочу быть дерзким, хочу быть смелым», – решился Фёдор, подтягивая ботфорты. Но в этот момент кто-то тронул его за плечо. Боец стремительно обернулся. Перед ним стоял ливрейный лакей с неприметным одноглазым лицом. – Лейтенант дружины сынов эфира Фёдор Огонь? – негромко спросил он. – Так точно, – машинально ответил Фёдор. Лакей наклонил голову. – Вас ждут. Следуйте за мной. – А я? – спросил Хоробрых, ставя бокал на столик. – Вам велено передать благодарность за доставку лейтенанта и приказано отдыхать, – вежливо сообщил одноглазый. Хоробрых пожал плечами, кивнул Фёдору, и снова взял бокал. Покинув зал, лакей с Фёдором долго шли широким коридором второго этажа, вдоль стен, увешенных крупными стереографиями. Фёдор с любопытством косился по сторонам. Стереографии отражали яркие эпизоды из жизни Корпорации: открытие телеканала «Масс-культура»… съёмки реалити-шоу «Сам дурак»… свадьба звёзд сериала «Противная любовь» Джонни Лизинга и Гарри Мониторинга… Время от времени коридор делал поворот на девяносто градусов, и в какой-то миг бойцу показалось, что они возвращаются к тому месту, из которого тронулись в путь. Но вот проводник остановился у двери с табличкой «Молчать! Идёт совещание»! Оглядевшись по сторонам, он наклонился и приник единственным глазом к замочной скважине. Внутри скважины что-то слегка взвизгнуло. Фёдор догадался, что заработал сканер, считывающий рисунок глазной сетчатки. Дверь широко распахнулась, опрокинув лакея прямо на руки к бойцу. – Никак не привыкну, – сквозь зубы пожаловался лакей, растирая лоб. – Больно? – участливо спросил Фёдор. – Ерунда, – отмахнулся тот. – Вот в прошлый раз, когда глаза лишился… Миновав коварную дверь, они прошли коротким тамбуром и остановились на пороге какого-то помещения. – Личные покои императора, – торжественно сказал лакей, пропуская Фёдора вперёд. Ну, что ж, покои, выдержанные в салатных тонах, не разочаровывали – ни богатством обстановки, ни изысканным дизайном, ни инкрустированной мелкими бриллиантами видеопанелью во всю стену. В другое время Фёдор с удовольствием поглазел бы на эту роскошь. Но сейчас интереснее была компания, собравшаяся в апартаментах. У окна, задумчиво глядя на иллюминированный берег Москвы-реки, стоял высокий широкоплечий человек лет сорока, в строгом тёмно-сером костюме и белой рубашке с галстуком. Правильные черты лица были проштампованы печатью неброской мужской красоты. При виде человека на ум приходили слова «порядок», «организованность», «дисциплина». «Расхлябанность» и «безалаберность» – такие слова вспоминались при виде другого мужчины в очках, развалившегося на диване. Давно не юноша, что-то около пятидесяти, но бритая голова, седеющие усы и взъерошенная бородка странным образом придавали неказистому облику нечто молодёжное, даже лихое. На фоне мягкой диванной кожи застиранная куртка, мятая футболка и потёртые джинсы очкарика смотрелись просто вызывающе. Третий человек, присевший на ручку кресла, был похож на Мефистофеля. Таким его делал горбатый профиль, вкупе с пронзительным взглядом чёрных глаз. «Дон Педро! Какой это был мужчина!» – вспомнились Фёдору слова из древнего фильма. Шевелюра-копна, квадратный подбородок, большая жемчужина в мочке левого уха – согласно придворной моде… Во всём прочем – человек как человек, ничего особенного. Разве что чересчур откровенно разглядывал девушку, сидевшую в кресле напротив. А вот на девушке взор Фёдора остановился, как вкопанный. Иначе и быть не могло… «Ёксель-моксель!» – мысленно простонал сын эфира. Он был старый солдат, и не знал слов любви. Вообразите блондинку, прелестную, как весна, с огромными светло-голубыми глазами, с нежнейшим овалом лица и неправдоподобно чудесной фигурой. Вообразили? Так вот, девушка была ещё лучше. Она окинула застывшего на пороге Фёдора доброжелательным взглядом, и уши бойца томатно засветились. Откашлявшись, он выдавил: – Добрый вечер! Всем привет! – Сам привет! – хмыкнул молодящийся очкарик. Строгий мужчина медленно наклонил голову. Мефистофель-Педро сделал неопределённый жест. Девушка улыбнулась и сказала: – Добрый вечер. Проходите. Присаживайтесь. О, если бы сесть у её дивных длинных ног, обтянутых чёрными чулками в еле заметную сетку!.. Нет, нельзя быть на свете красивой такой… «Блондинка – значит, дура», – попытался успокоить себя Фёдор, забиваясь в угол дивана. Не помогло. Захотелось убить демонического брюнета. Или, по крайней мере, заставить смотреть в другую сторону… Охваченный непривычным смятением, Фёдор не заметил, как в боковой стене распахнулась незаметная дверь, скрытая под шёлковыми обоями. В апартаменты вошли двое. Один из них был император. Другой – кардинал, он же великий инквизитор. Глава четвертая Смерть в апартаментах Биография императора была широко известна каждому школьнику. Как и Фёдор, он происходил из семьи мелкого регионального барона. Однако на этом сходство и заканчивалось. Унаследовав после смерти отца захудалый эротический канал, будущий император занялся его развитием. Настоящим прорывом стало созданное им гормональное реалити-шоу «Кто на ласку заводной?», вызвавшее бум среди провинциальных эротоманов, а главное – интерес рекламодателей. Развивая успех, молодой барон взял крупный кредит и сделал сериал «Железный гомосек», оказавшийся чрезвычайно рейтинговым. Затем последовали документальные циклы «Публичные радости» и «Стартовая панель». К радости спонсоров, в прямом эфире отлично прошёл конкурс на лучшую откровенную частушку, где победила ставшая крылатой «С милым рай и в шалаше, если милый неглиже». В общем, креатив бил ключом, принося дивиденды… Надо ли удивляться, что спустя пять лет будущий глава Корпорации выбился в графы. К сорока годам он возглавил объединение интимных каналов имени блудницы Анфисы, и таким образом вошёл в Совет герцогов. А через десять лет его единогласно избрали императором Корпорации. Ну, или почти единогласно… Хватало, конечно, и других кандидатур. Вполне реально претендовал на престол босс объединения гламурно-тусовочно-музыкальных каналов. Серьёзные шансы были у спортивного герцога. Но сексуальное лобби победило. Как демократически избранный руководитель, император никаких специальных титулов не носил, и предпочитал, чтобы к нему обращались без чинов: ваше превосходительство. Самым близким, доверенным людям, и вовсе велел называть просто по имени — Август. Злые языки, впрочем, утверждали, что на родной Брянщине мать с отцом когда-то нарекли будущего главу Корпорации Васькой. Но как только пяток раскрученных каналов лишился вещательных лицензий, змеиное шипение злопыхателей смолкло само собой. Не менее долог и труден путь к вершинам власти был у кардинала – великого инквизитора. Простой паренёк из небогатой парижской семьи Ротшильдов рано проникся духом учения святого Рейтинга, и ушёл в монастырь при объединении нравственно-воспитательных каналов. Объединение было захудалое, каналы бедствовали, но спартанская обстановка монастыря только закалила будущего борца с ересью. Когда Корпорация объявила набор в телеинквизицию, юный брат Жерар сразу понял: это его! И без колебания надел мундир с вышитой на груди карающей видеокамерой… Долгие годы, не щадя себя, он подвижнически сражался против тайных и явных врагов Корпорации. Ещё будучи простым магистром, он лично внедрился в логово книгоманов-подпольщиков. Для конспирации пришлось приобщиться к чтению. За непривычным занятием разведчик вывихнул глаза и с тех пор слегка косил. Впрочем, дефект зрения службе не помешал. Напротив, теперь не составляло труда закосить под любого врага, будь то интернет-раскольник или нарушитель авторских прав. Вскоре магистр получил очередное звание епископа и возглавил отдел оперативных провокаций. Спустя несколько лет он стал архиепископом и руководил управлением по борьбе с либеральной мыслью. Мысль была всего одна, но работы хватало. Для сотрудников управления архиепископ издал инструкцию, первый пункт которой гласил: «Бить подследственных по голове строго запрещается...». Всё остальное, впрочем, разрешалось. В своём роде шеф управления тоже был либералом. Когда скончался тогдашний великий инквизитор, архиепископы собрались на конклав. Предстояло решить, кому достанется кардинальская шапка. В итоге победил борец с либерализмом, и победил вполне заслуженно. Ведь накануне конклава основные претенденты собрались, и, чтобы не устраивать назавтра дебаты, начали меряться папками с наездами друг на друга. Папки архиепископа Ротшильда оказались наиболее полными, объёмными, с любовно подобранным компроматом на соратников… Итак, два великих человека – один в парадном смокинге, другой в рабочем мундире – вошли в апартаменты и остановились на пороге, разглядывая собравшихся. Фёдор, блондинка, дон Педро и лысый бородач поднялись. Мужчина в галстуке и не садился. – Здравствуйте, господа! – звучно сказал император. Собравшиеся почтительно поклонились. При этом каждый ощутил на себе пронзительный руководящий взгляд. – Огласите весь список, пожалуйста, – отрывисто распорядился глава Корпорации. Кардинал кивнул и посмотрел на строгого мужчину. Тот вытянулся в струнку, став при этом ещё строже. – Лефтенант, – сказал кардинал. – Я тоже! – обрадовался непосредственный Фёдор. Кардинал покачал головой. – Лефтенант – это фамилия, – пояснил он. – Теодор Власович – полковник инквизиции, магистр. Далее… Он скосил глаза на пожилого юношу. – Профессор Джек Мориурти. – Для своих – просто Жека, – небрежно сообщил профессор. Великий инквизитор кротко вздохнул. Далее Фёдор с внутренним злорадством узнал, что роковой красавец дон Педро в миру носит фамилию Потапкин, и профессия у него вполне прозаическая — врач. Понятно, что с особенным нетерпением боец ждал, когда представят прелестную блондинку. А дождавшись, ощутил оторопь. Девушка оказалась баронессой, главой канала «Чародей-ТВ» и вообще дипломированным магом, практикующим народные колдовские традиции. Звали её просто и красиво – Валькирия Мильдиабль. Но Фёдор напрягся. Какой характер должен быть у девушки, которую назвали именем древнескандинавских воительниц, а фамилия в переводе с испанского значит «тысяча чертей»?! «Перевоспитаю», – мысленно решил он, стиснув зубы. – И, наконец, лейтенант дружины сынов эфира Фёдор Огонь. Рекомендован лично командиром дружины полковником Хоробрых, – закончил кардинал, одобрительно косясь на бойца. Фёдор выкатил грудь колесом и щёлкнул каблуками ботфортов. – Старый мухомор зря не порекомендует, – заметил император. Во время представления он прохаживался взад-вперёд, заложив правую руку за отворот смокинга – невысокий, плотный, с прядью чёрных волос на лбу. Какой там Август! Бери выше – Наполеон… – Ну, вот и познакомились, – сказал он. – Прошу садиться. Фёдор как бы случайно сел рядом с Валькирией, оттеснив Педро-Потапкина. Полковник Лефтенант опустился в кресло, не сгибая спины. Профессор забился вглубь дивана, вытянув джинсовые конечности. Глава Корпорации, как и великий инквизитор, остался стоять. Очевидно, он был из тех, кто привык думать ногами. – Господа, – начал император, – я собрал вас с тем, чтобы сообщить пренеприятное известие. У нас прямо под носом творится что-то такое… как бы поточнее, ваше преосвященство… – Аномалия, – мгновенно отозвался великий инквизитор с болезненной гримасой. Рука Фёдора сама собой стиснула декоративный эфес. Подмосковье с его заповедными чащами от века славилось погаными местами. Одни овраги чего стоили! Полная чертовщина, к примеру, творилась в Дедовском овраге неподалёку от Истры. Какие смертельные флюиды там фонтанировали, непонятно, однако самоубийц туда тянуло, как магнитом. А потом неприкаянные суицидные души бродили в окрестностях, пугая припозднившихся путников. Ещё больше прославился Голосов овраг, со всех сторон сжатый дремучим лесом. В рукописи XVII века рассказано, что как-то раз оттуда выехал целый конный отряд татар в архаичной одежде и с устаревшим оружием. Всадников тут же повязали. Изумлённый дознаватель выслушал рассказ о том, что они – воины хана Давлет-Гирея, в реальности нападавшего на Москву за полвека до этого. Уходя от преследования, отряд нырнул в окутанный туманом овраг. А спустя всего несколько минут (по ощущениям) они вынырнули уже в следующем веке! О дальнейшей судьбе пришельцев из прошлого древняя летопись умалчивала… С тех пор минули столетия, и мистическая слава Подмосковья, казалось, канула в лету. Но вот однажды технический департамент Корпорации неожиданно сделал странное открытие. Обнаружилось, что в калужском Подмосковье существует большая, в несколько тысяч квадратных километров, территория, не охваченная телевидением. (Тут надо пояснить, что ко времени нашего повествования традиционная география сильно изменилась. Столица разрослась настолько, что бывшие подмосковные районы стали московскими. А бывшие соседние области автоматически стали Подмосковьем. Таким образом, возникли Рязанский, Смоленский, Тверской, Тульский и другие районы.) Так вот: приличный кусок калужского Подмосковья абсолютно непонятным образом выпал из-под руки Корпорации. По справкам различных служб, на этой территории не принимались телесигналы, и, следовательно, не функционировали каналы. Не покупались видеопанели, потому что на кой черт их покупать, если нет изображения. Не замерялись рейтинги, потому что замерять было нечего. Вообще складывалось ощущение, что непонятным образом территорию полностью блокировали от какого-то бы ни было телевизионного воздействия. Но аборигенам по барабану… Самое странное, что эта абсурдная ситуация возникла не так давно. Судя по архивам, ещё каких-нибудь десять лет назад жители местного села Нижние Динозавры активно обсуждали в телечатах фасоны боевых панцирей в историческом сериале «Рыцарь паскудного образа», а их соседи из деревни Мотыгино не менее активно подписывались на кабельные каналы и даже обращались в Корпорацию с просьбой переименовать поселение в Галустяновку. Что же произошло? Почему территория стала недосягаема для телецивилизации? Как там люди выживали без видеопанелей? Этого никто не знал. Зато, по данным аэрокосмической съёмки, зона, лишившись информационной подпитки, почему-то начала стремительно зарастать непроходимым лиственно-хвойным лесом. Впрочем, на фоне главного – непроходимости телесигнала – это были пустяки. Требовалось разобраться. С этой целью была сформирована и отправлена большая, технически оснащённая до зубов комиссия. Добравшись до границы аномальной территории, руководитель отряда передал по закрытой связи, что сделали привал, а дальше придётся передвигаться пешком, – неожиданно отказали машины. Глохнут и не заводятся, хоть убей. Наутро люди, бросив негодный транспорт, углубились в калужские дебри. На этом связь прервалась. Больше их никто никогда не видел… – Мы подготовили и отправили вторую комиссию, – продолжал император, расхаживая взад-вперёд по апартаментам. – На этот раз полетели на вертолёте. Результат тот же самый. Вертолёт сгинул вместе с людьми… – Надо было попробовать на бэтээрах, – невольно перебил Фёдор, нарушая этикет. Император Август бросил на него острый взгляд… ……… |
0 комментариев