Описание
Повесть «Живее всех живых»В небольшом городке Н-ске бушует полтергейст. Гости города – молодая супружеская пара Сергей и Инга – оказываются в гуще событий. Друг Сергея Геннадий, местный учёный, раскрывает им страшную правду о подоплёке аномальных явлений. Волею судьбы именно Инге предстоит вернуть мир и покой в души живых и застрявших в пси-измерении взрослых и детей.
Кроме данной повести в сборник с одноимённым названием вошли разнообразные рассказы с элементами фантастики и фэнтези.
Целевая аудитория сборника – читатели любых возрастов, семейные люди, имеющие детей, владельцы собак, люди, пострадавшие от «сухого закона», и просто все люители хорошей фантастики.
Приобрести книгу: www.litres.ru/mihail-ardyshev/zhivee-vseh-zhivyh/
Характеристики
| Отрывок |
СОДЕРЖАНИЕ ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ СЕМЬ Я ТОДД ГОЛЬД ПОД НЕБОМ ГОЛУБЫМ ДВЕ БУТЫЛКИ ВОДКИ НОНСЕНС СМС ЖИВЕЕ ВСЕХ ЖИВЫХ Повесть 1 Нападение было внезапным. От сильного толчка в спину я просто грохнулся лицом в сырую траву. Инга успела вскрикнуть, но уже через секунду составляла мне компанию на мокром после дождя газоне. Ветер прошёлся по нашим спинам и скрылся в листве ближайшего тополя. Спустя мгновенье дерево задрожало, зашумело листьями, и раздался противный скрипучий звук. Я лежал, уткнувшись лицом в землю, и чувствовал, как волосы на голове неприятно шевелятся. Тем временем, скрип перешёл в подобие старческого прокуренного кашля, и я вдруг понял – это же смех. Невероятно, но приви-дение забавлялось своей выходкой! Одно дело читать «Памятку гостям города Н-ска» и посмеиваться над всеми «реальными случаями» встречи неза-дачливых туристов, командированных и прочих приезжих с местным полтергейстом. Совсем другое дело лежать в насквозь промокшей одежде и бояться пошевелиться, зная, что в нескольких метрах над тобой затаился и ждёт дух умершего, и, судя по всему, пакостного человека. Нет, нельзя сказать, что я не верил написанному. И даже допускал подобного рода эпизоды с собой в главной роли. Но в глубине души почему-то казалось: вряд ли, а если и случится, то наверняка привидение окажется «добрым», и мы подружимся. Хотя было же написано в Памятке, что в семидесяти восьми процентах случаев это не так. Далеко не так. Я медленно повернул голову и посмотрел на жену. «Ты как?» – спросил одними губами. Инга улыбнулась. Всё-таки она у меня молодец. Держится. Я скосил глаза к поясу, где висел мобильник. «В случае нападения звоните с Вашего мобильного 666…» – всплыли из памяти строки. Я тогда подумал: какое дурацкое сочетание цифр. Но ведь на это и было рассчитано: дурацкое, но запоми-наешь сразу. Очень медленно я опустил левую руку. Пальцы нащупали клавиатуру. Вот и пригодилась моя ностальгическая привязанность к подобным доисторическим кнопочным рари-тетам. Так, «шестёрка» третья во втором ряду. Раз, два, три. Зелёная кнопка вызова. «Если не можете разговаривать, оста-вайтесь в режиме передачи. Мы найдём Вас …». Что ж, разго-варивать совсем не хотелось. Это чёртово привидение пока затаилось и ничем себя не выдавало, но то, что оно никуда не делось, а где-то здесь, рядом, я чувствовал. Мы с Ингой лежали и смотрели друг на друга. Я дер-жал в правой руке её холодную ладошку и поглаживал паль-цами. Время, казалось, застыло… Я уже начал замерзать в мокрой одежде на остывающей земле, когда вдруг раздался низкий гул, в ушах запульси-ровало, волосы на голове поднялись и затрещали мелкими электрическими разрядами, а где-то вверху послышался ко-роткий пронзительный свист и хлопок закрывающейся крыш-ки, после чего всё стихло. – Эй, внизу. Вы живы? Я медленно поднял голову и посмотрел вверх. На фоне звёздного неба мерцал габаритными огнями флаер с тремя люминесцентными шестёрками на брюхе. Поднявшись и отряхнувшись, я помог встать жене. Флаер бесшумно опу-стился невдалеке. Прозрачный колпак съехал назад, из кабины выпрыгнул мужчина в тёмно-синей униформе спасателя и направился к нам. – Как вы себя чувствуете? Вам нужна помощь? – спро-сил он, подойдя и с тревогой рассматривая нас. – Нет, спасибо. Всё в порядке, – успокоил я его. Внимательно осмотрев нас и убедившись, что помощь не нужна, спасатель достал из нагрудного кармана рацию. – Седьмой докладывает. Лесопарк. Юго-запад. Пан-кратова Евдокия Петровна. Тысяча девятьсот … – две тысячи … Нападение. Два человека. Не пострадали. Ловушка. Изоля-ция. Конец связи. Рация ответила что-то нечленораздельное. Мужчина удовлетворённо убрал её в карман, и, развернувшись, зашагал к флаеру. – Эй, подождите! А как же мы? – крикнула Инга. – Идите куда шли, – бросил он через плечо. – Здесь больше не опасно. – Постойте, эй! – Я побежал за ним. Спасатель успел поставить ногу на борт машины, когда я догнал его. В кабине сидел его напарник и с любопытством поглядывал на нас. – Подождите. Скажите, что это было? То есть я хотел сказать, кто это был? – Вы же всё слышали, – поморщившись, ответил тот. – Панкратова. Померла пару лет назад. Шалит иногда. Он постоял мгновенье, раздумывая, затем принял ре-шение, убрал ногу с борта и достал сигареты. – При жизни стервой была, если честно, – резюмировал спасатель, закуривая. Напарник тоже вылез из кабины и присоединился к нам. Подошла Инга. – О мёртвых либо хорошо, либо ничего, – напомнил я. – Всё правильно, – кивнул спасатель. – Только у нас добавляют: «К привидениям это не относится». Напарники переглянулись понимающе. Чего нельзя сказать о нас с Ингой. Повисла неловкая пауза. – Меня Сергеем зовут, – представился я. – Инга, моя жена. – Юрий. – Саша. Мы обменялись рукопожатиями. Рация молчала, и наши спасители, похоже, были не прочь поболтать. Короткая майская ночь только начиналась, после дождя было достаточно прохладно. Тучи разогнало, и потрясающая звёздная россыпь висела над нами во всей красе. Городской шум и яркий искусственный свет были где-то в километре отсюда, а здесь нас окружали только звёзды и треск цикад. – Мы первый раз в вашем городе, – начал я. – Слыша-ли, конечно, про полтергейст, но чтоб самим вот так… Жутко-вато. – А второго раза обычно не бывает, – усмехнулся Са-ша. Он был младший в паре и казался не таким серьёзным, как напарник. Мы с Ингой переглянулись. Я спросил: – Неужели так опасно? Нам повезло, что остались жи-вы? Саша рассмеялся: – Да нет, вы не так поняли. Просто после такого экстрима люди на первом же автобусе или поезде ту-ту-у от-сюда. Я поймал себя на том, что совсем недавно на мокром газоне под деревом с Евдокией Петровной сам проклинал себя за то, что припёрся в этот чёртов город, что ноги моей здесь… и всё в том же духе. – Беда это наша, – вздохнул Юрий. – Прямо напасть какая-то. Боремся, конечно, как можем. Научились нейтрали-зовывать, изолировать, ловушки вот всякие… – Он пнул ногой флаер. – Только толку мало. – А кто эти люди? – спросила Инга. – Привидения, я хотела сказать. Почему они это делают? И вообще, почему они здесь, в нашем мире? – Неупокоенные души, – ответил Юрий. – Неуютно им здесь, тягостно, мучаются они. Оттого и злятся, вытворяют всякое, прости Господи. Контингент разношёрстный, но одно общее: все не своей смертью померли. – Восемь из десяти случаев подобны вашему, а то и похлеще, – добавил Саша. – Наши-то, местные, привыкли, а иногородние прут как мухи на мёд. – И ловко запустил окурок в темноту. Я понял, что это относится и к нам с Ингой, но Саша продолжал: – Только мы ничего против не имеем, гостям рады. Да и туризм – штука прибыльная. – А остальные два из десяти? – спросил я. – Нейтральный полтергейст, – ответил Саша, залезая в машину. – Неодушевлённые предметы: вещи, мебель, посуда. Почти не опасно, одним словом. Или контакты с людьми, но другого рода, – закончил он, садясь в кресло. – Что значит другого рода? – продолжал допытываться я. – Без физического вреда здоровью. – И кто ж эти «добрые» привидения? Саша бросил на меня какой-то странный взгляд и от-вернулся. Я непонимающе посмотрел на Юрия. Тот докуривал сигарету, глубоко затягиваясь и рискуя обжечь пальцы. Разда-вив окурок носком ботинка, он развернулся и стал забираться во флаер, так и не удосужив нас ответом. Мы в растерянности наблюдали, как Юрий устраивает-ся в кресле. Когда в его кармане ожила рация, он, кажется, да-же обрадовался этому. – Седьмой на связи. На этот раз удалось разобрать слова: – Седьмой, вызывает база. Переулок Строителей семь, квартира тридцать два. Недалеко от вас. Полтергейст с пиро-кинезом. Как поняли? – Поняли, вылетаем. Конец связи. Давая понять, что разговор окончен, Юрий нажал кнопку на приборной панели, и прозрачный колпак пополз вниз. Но тут же остановился. Юрий повернул голову и по-смотрел мне прямо в глаза. Потом перевёл взгляд на Ингу. – Это дети. – Какие дети? – не поняла жена. – Неупокоенные души. Колпак ещё не захлопнулся, а флаер, заломив крутой вираж, скрылся в звёздном небе, моргнув на прощанье тускло-зелёными шестёрками. Мы постояли несколько минут в полном смятении, приводя в порядок свои мысли. Затем молча направились по тёмной аллее к шумящей вдали автостраде. 2 Утро выдалось прекрасным. Я валялся на кровати на четвёртом, последнем этаже гостиницы «Южная». Единствен-ной гостиницы в городе, где вчера по приезду нам удалось снять номер. Вчерашнее происшествие почти забылось, стёр-лось из памяти. Сквозь шторы на окне пробивалось солнце. Из открытой балконной двери доносилась утренняя перекличка местных пернатых… Инга была в ванной. Сквозь шум льющейся воды был слышен её голос, пытающийся воспроизвести какую-то мод-ную мелодию. Без успеха. Жена явно фальшивила, но это её нисколько не волновало. Впрочем, меня тоже. Я дотянулся до тумбочки и взял пульт. Через пару се-кунд на экране телевизора появилась картинка. Девушка в строгом деловом костюме с микрофоном в руке говорила что-то с серьёзным лицом. Я прибавил звук. – …уже третье происшествие с начала недели. На этот раз нападению подверглась супружеская пара из Томска, при-ехавшая в наш город на научную конференцию. На экране появились наши фотографии. Оперативно работают! Хотя вычислить нас было несложно, мы и не скры-вались. Зайти на сайт Н-ского научного центра, далее инфор-мация по конференциям, стажировкам, командировкам. Спи-сок имён, фотографии… Минут семь-десять, я думаю, и вот – пожалуйста. Я с удочкой на Белом озере (ну, люблю я эту фо-тку!) и Инга в её любимом красном платье (та же история). – Инга, иди сюда. – Я попытался перекричать шум во-ды. – Нас показывают. Шум воды стих. Инга выскочила из ванной, на ходу наматывая полотенце, прошлёпала, оставляя мокрые следы, и плюхнулась рядом со мной. Тем временем на экране возник Юрий в той же тёмно-синей униформе, на этот раз на фоне логотипа МЧС. Майор Юрий Борзенко, заместитель командира группы быстрого реа-гирования отдела «П» Управления МЧС по городу Н-ску – значилось в титре. – Нападавшая была идентифицирована как почившая неупокоенная Панкратова, семьдесят четыре года на момент смерти. Наш экипаж прибыл на место спустя две минуты… – Я удивлённо поднял брови: две минуты?! Да я продрог весь. – как был получен сигнал. Была применена стандартная проце-дура изоляции. Благодаря оперативным и слаженным действи-ям серьёзных последствий удалось избежать, люди не постра-дали, – казённой фразой закончил спасатель. Журналистка спросила: – Что ещё известно о личности нападавшей? – До выхода на пенсию работала в Н-ском департамен-те образования. Устроила туда же дочь, Кочетову Ольгу Вале-рьевну, в девичестве Панкратову, впоследствии директора Школы. – Юрий замолчал, посмотрел на журналистку и не-громко закончил: – Эффект Эха налицо. – Понятно. Я напоминаю нашим зрителям, что после-завтра очередная годовщина Дня Школы. Девушка продолжала: – Следующий инцидент произошёл спустя каких-то десять минут в квартире на восьмом этаже многоквартирного дома по переулку Строителей, семь. Появилась картинка панельной многоэтажки. Камера дала увеличение и наехала на окно, в котором вместо стекла колыхалась на ветру плёнка. Над окном ясно были видны сле-ды копоти, оставленные вырывавшимися языками пламени. Пошли кадры, снятые внутри дома. Оператор снимал на ходу. Пролёт лестницы, клетка на четыре квартиры. Напра-во. Дверь открывается, прихожая, коридор. Кухня, женское лицо. Налево. Комната, видимо, гостиная. Дальше. Дверь в комнату, заходим. Следы пожара повсюду. По каким-то мел-ким деталям понятно: это была детская. Мужчина в майке и трико, хозяин квартиры: – Мы ужинали на кухне, когда в детской раздался шум. Там никого не было, мы с женой были на кухне, как я сказал, а Петька ещё не пришёл с тренировки. Петька – сынок наш. Я побежал в детскую. Открываю дверь, а там штора горит на окне. И вдруг в меня стул полетел, я еле дверь успел захлоп-нуть. Вот так взял, отъехал от Петькиного стола, он на колёси-ках, стул то есть, поднялся в воздух и ка-ак понесётся на ме-ня!.. Откровения мужчины приглушили, он продолжал ше-велить губами и возбуждённо жестикулировать, а голос за кадром продолжил: – Как нам удалось выяснить, семья Гришаевых приоб-рела эту квартиру семь месяцев назад. Ранее в ней проживал Рамиз Сайдулаев с семьёй, директор строительного управле-ния, трагически погибший в ноябре прошлого года. Напомню, что возглавляемое Сайдулаевым управление выступало под-рядчиком при строительстве Школы. Хозяину квартиры опять дали слово: – …и вообще, почему моя семья должна страдать? Ка-кие-то… – Он посмотрел в камеру, пожевал губами, ища под-ходящее слово, но так и не нашёл. – …наломают дров, а я от-вечай, да? – Затем почему-то покраснел и обиженно закончил: – У меня тоже, между прочим, дети. Сын вон растёт, Петька. Пошла реклама, я убрал звук. «Что у вас здесь творится, товарищ майор?» – озада-ченно подумал я. Оказалось, вслух. – Ты что-то сказал? – спросила Инга. – Как думаешь, что за День Школы и Эффект Эха? – Не знаю, – буркнула Инга, соскакивая с кровати. – Вечером у твоего Чернова спросим. Она открыла шкаф-купе и задумчиво уставилась на развешанные на вешалках платья. – Я сегодня до обеда прошвырнусь по магазинам, если ты не против. Встретимся здесь… в обед? – После обеда, часа в четыре. Мне ещё на секционном надо посидеть, – с сожаленьем вздохнул я. – Как тебе вот это? – спросила Инга, прижимая к груди светло-зелёное в горошек платье выше колен. Когда я попытался её схватить, она легко увернулась и скрылась в ванной. Генка Чернов был моим однокашником. Пять лет учё-бы в университете нас сильно сблизили. Мы стали друзьями. Почвой для дружбы стал общий интерес, точнее, страсть – мы оба любили путешествовать. Не в смысле всяких там хургад и анталий с загоранием на пляже и наслаждением напитками-закусками по системе «всё включено». Нет. Путешествие в нашем понимании этого слова включало рюкзак, спальник, палатку и прочую атрибутику туриста-дикаря. Маршруты вы-бирались соответствующие: Алтай, Хакасия, Байкал. И по-дальше от оживлённых мест отдыха, благо необъятная наша Родина предоставляла такую возможность. Надо сказать, при первом знакомстве Генка не произ-вёл на меня ровным счётом никакого впечатления. Щуплый, невысокого роста, застенчивый, в безумных очках-линзах. И в первый месяц учёбы, когда по закону формирования любого коллектива происходит разделение на группы по интересам, нас прибило к разным группам. Роль сыграло и то, что я был местный, а он – общаговский, кемеровчанин. Но однажды, в начале октября, мы совершенно слу-чайно пересеклись в городе и разговорились. Он рассказал мне про Горную Шорию, про Шерегеш летом, когда нет толп гор-нолыжников, облепляющих склоны днём и заполняющих бит-ком кафешки внизу, вечером. Я тоже поведал ему про пару своих подвигов типа «пешком с одной ночёвкой по левому берегу Томи до слияния с Обью». Уже в ближайшие выходные мы предприняли вылазку на Синий Утёс с ночёвкой в палатке на высоком яру над вяло текущей рекой. И, что называется, понеслось. За пять лет на карте азиатской части России оста-лось не так много мест, где не ступала наша нога. Месяц по озёрной Хакасии, по одному-два дня на каж-дое озеро. Солёное, пресное. Пресное, солёное… Финиш на Столбах в Красноярске, где Генка не рискнул, а я всё-таки за-брался на Перья. Или по берегу Байкала от Култука до Селен-ги. Денег тогда нарочно взяли только на дорогу, так что я по-том долго не мог смотреть на грибы в любом виде. Или Обь-Енисейский канал. Песня! Строившийся ещё в царские време-на, но так и не законченный, совершенно не судоходный, с армадами комаров «с палец величиной», с вкуснейшей рыбой, был пройден за две недели двумя смертельно уставшими, но счастливыми идиотами… После защиты диплома я остался в Томске, а Чернов укатил в Н-ск. Он ещё на четвёртом курсе выезжал пару раз в здешний научный центр на студенческие конференции. Его заметили, взяли в аспирантуру. Я тоже поступил в аспиранту-ру на своём физфаке. Тогда мне казалось это правильным. Хо-тя интерес уже пропал… Примерно в то же время я познако-мился с Ингой, молоденькой практиканткой-учительницей в школе, где я когда-то учился, и куда меня каким-то ветром занесло в тот день. Взаимная симпатия быстро переросла в любовь, и спустя три месяца Инга стала Морозовой. Поэтому вчера утром, увидев Генку в холле на реги-страции, я искренне обрадовался. Он почти не изменился. Ес-ли не считать лысины, которая во времена студенчества уже начала проявляться, но с возмущеньем отрицалась под личи-ной «очень высокого лба». В облике теперешнего Генки при-сутствовали также модные очки-щёлочки и дорогой костюм. На пленарном мы сели рядом, и болтали, пока не объявили его доклад. Чернов вышел к трибуне и начал выступление. И я с белой завистью осознал, как он вырос. Выступать с пригла-шённым докладом на пленарном заседании международной конференции (за моей спиной щебетали китайцы, а чуть в от-далении грыз карандаш рыжий профессор-немец) – это тебе не хухры-мухры. Да и тематика, как я понял из доклада, была самая передовая. Молодец, Генка! Закончив выступать и ответив на вопросы, два из кото-рых были на английском и французском (ответы, соответ-ственно, тоже!), он опять подсел ко мне, и мы договорились продолжить встречу у него дома завтра вечером. – Сегодня я не могу, – с огорчением сказал Генка. – Важная встреча. – Он театрально вздохнул. – Но с возлияния-ми. Освобожусь поздно. А уж завтра мы с тобой… – Не сопьёшься, Ген? – поинтересовался я. – Ни в жисть, – засмеялся он. – Приходите, познако-мишь с женой. – А ты не женился? Генка вздохнул и с серьёзным видом выдал каламбур поручика Ржевского: – Мне не досуг. 3 Инга заявилась в шестом часу. Счастливая. С новой сумочкой. – Ну как? – Два шага ко мне, разворот, два шага назад, улыбка до ушей. – Представляешь, на распродажу попала. Всего три рубля. У нас я такую за десять видела. Представив себе столь грандиозное событие в жизни любой женщины, и выразив обречённое одобрение фразой «тебе очень идёт», я велел ей собираться, так как Чернов ждал нас в шесть. Инга скрылась в ванной, но уже через минуту (!) – удовлетворённая женщина способна творить чудеса – вышла в полной боевой раскраске. По дороге мы зашли в магазин и по настоянию Инги («он холостяк, верно? тогда не спорь») купили курицу, колба-су, хлеб, какие-то салаты, а также бутылку коньяка («и лимон-чик возьми под коньяк») и бутылку водки («теперь ты не спорь, или хочешь, чтоб побежали на ночь глядя?»). Опоздав всего на десять минут, мы зашли в подъезд Генкиного дома. Поприветствовав меня рукопожатием, Генка переклю-чил внимание на Ингу. Галантно представился: – Геннадий Чернов. – Инга Морозова, – в тон ему ответила жена. – Где у вас кухня? – Прошу за мной. Я прошёл в комнату. Присвистнул. Небольшая однокомнатная квартира в стандартной многоэтажке выглядела очень даже ничего. Мягких тонов обои на стенах, неплохой ламинат на полу, двухуровневый потолок с круглым зеркалом в центре и модными лампочками-розетками по окружности. Шкаф-купе во всю противополож-ную от окна стену. Кровать-трансформер, кресло, компьютер-ный стол, гибкий TV-экран с диагональю эдак метра полтора. Мои подозрения о финансовом благополучии друга окрепли. Лаконично. Функционально. Холостяцкая нора. Нора-люкс, точнее сказать. Из кухни появился обескураженный Генка. – Меня выгнали. – Правильно сделали. – Я крикнул жене: – Инга, мы пока по чуть-чуть. Из кухни донеслось: – Ага. Я лимончик режу. Генка просиял: – Золотая у тебя жена, Серёга. Я вздохнул: – Жениться тебе надо, барин. …Через полчаса прозрачного стекла сервировочный столик стараниями Инги приобрёл вполне приятный глазу вид. Сидеть на кухне Генка наотрез отказался, и мы расположились в комнате. Он на правах хозяина занял кресло, а нам досталась его кровать. Коньяк волшебным образом перекочевал в рюмки, и Чернов произнёс тост, оригинальней и остроумней которого человечество ещё не придумало: – За встречу. …Тара из-под неплохого дагестанского коньяка пыли-лась под столом, остатки водки – на столе. Чернов вальяжно развалился в кресле. Инга притомилась, и лежала, свернув-шись калачиком, на кровати головой у меня на коленях. После пары рейдов на балкон курили в комнате. Салатница из-под корейского хе безропотно приняла участь пепельницы. Все страницы совместной молодости были перелиста-ны, и повисла неловкая пауза. Я вдруг вспомнил про вчераш-нее происшествие. – Ген, с нами вчера такое приключилось… – И расска-зал, как вечерняя прогулка по городу, знакомство с достопри-мечательностями, закончилась в лесопарке на мокрой траве с привидением. Генка не смеялся, даже не улыбнулся, несмотря на то, что я бравировал, вставлял шуточки. Одним словом, пытался показать, что мы-де не лыком шиты, что нас привидениями не запугаешь. – Занятно, – произнёс Чернов, когда я закончил. – Занятно? Это всё, что ты можешь сказать? – Ну-у… Ты хочешь, чтобы я расхохотался? Или за-причитал «ой, вы, бедненькие»? Я смутился. – Нет, но… – Знаешь, сколько я таких рассказов слышал? Мы же занимаемся этой тематикой. – Так-так. С этого места подробней. – Ты сначала налей, потом требуй. Я посмотрел на Ингу. Она покачала головой. Мы же с Генкой выпили, закусили. Чернов прожевал, откинулся на спинку кресла, закинул ногу за ногу и скрестил руки на животе. – Начну издалека. Ещё до меня, лет семь… нет, восемь назад, научный центр выиграл грант по линии МЧС. Я удивлённо поднял брови: – Грант МЧС? – Не удивляйся. Тут как раз началась эта эпидемия, как мы её называем. Буйство полтергейста в массовых масштабах. Ни с того ни с сего горит одежда. Мебель и посуда начинают летать. Ночью по квартире бродит кто-то. Люди видят умер-ших и прочее-прочее. Посыпались звонки. А куда люди зво-нят? Правильно, в полицию: «у меня кто-то по квартире ша-стает», или пожарным, в МЧС то бишь: «хотела сесть на табу-ретку, а она как вспыхнет». В скорую почти не звонили. – Генка улыбнулся. – «Ко мне вчера муж приходил, он помер уж три месяца, как». Хватало у людей ума, понимали, какой диа-гноз будет. Но тоже, знаешь, случалось. Когда количество звонков достигло критической массы, чеэсники зашевелились. Напрягли Москву, нашли деньги. Надо ж как-то бороться. А чтобы бороться, надо сперва понять, что это такое. А тут под боком неслабый научный центр. В общем, конкурс был фор-мальным. Забегая вперёд, скажу, что денежки мы отработали с лихвой. Вот ты говорил, что волосы шевелились, когда на тра-ве валялся? Я кивнул. – Это называется высоковольтный пси-акцептор. В народе – ловушка. Но вернёмся назад. С чего начинается лю-бое научное исследование? Со сбора данных по проблеме. Трудности возникли сразу. Научная литература, включая пе-риодику, как само собой разумеющееся, в нашей ситуации от-падала по определению. Полтергейст, как известно, офици-альной наукой отрицается. Ну, или, по крайней мере, призна-ётся как нечто недоказанное. Пошли другим путём. Обрати-лись к уфологам, к их вменяемому меньшинству. Они зани-маются не только тарелочками, как я думал, но и барабашками, привидениями и прочей нечистью. Ребята, как оказалось, накопили много информации. Всё собирали, отсеивали явные фальшивки (девяносто шесть из ста), пытались анализировать (безуспешно) и складывали в архив. Вот этим архивом мы, с их любезного согласия, и воспользовались. Много интересного узнали. Например, всплеск актив-ности полтергейста наблюдается вблизи мест массовой гибели людей. И проявляет он себя, в большинстве случаев, негатив-но по отношению к человеку. Не в смысле физической агрес-сии, а по-другому. Работает вербально, давит на психику, сво-дит с ума, подталкивает к суициду. Или другой пример. Пол-тергейст невозможно увидеть прямым зрением. – То есть? – То есть боковым зрением – пожалуйста. Промелькнёт что-то – ты вроде и не видишь, а мозг фиксирует. Фототехника берёт, и цифра и плёнка, особенно широкоаппертурные объективы. А человеческий глаз… Увидеть можно, видеть не дано. – Природу разгадали? – Погоди, не перебивай. – Генка сейчас был на трибуне и перебивать его действительно не стоило. – Вторая часть ис-следования – методика эксперимента. Каким инструментари-ем, скажи на милость, познавать непознаваемое? Нет, скажем мягче – непознанное? Как аборигену Центральной Африки измерить радиоактивность изотопа урана? Счётчика Гейгера априори нет. Есть абориген, одна штука, шоколадный и в пе-рьях. Есть куча земли, вынутая из рудника, она же ураносо-держащая руда. Мы с тобой знаем, что куча сильно «фонит». Сумели втолковать аборигену, что она испускает невидимые смертельные лучи. И ставим ему задачу: измерь-ка, братец, нам эти лучи. В чём измерять? В чём хочешь: в кокосах-бананах, в лунных циклах, в сезонах дождей… Мы столкну-лись с такой же проблемой. – Не утрируй. – Ничуть. Призракометров и упыриографов у нас не было. Счётчиками-датчиками, осциллографами с вольтметрами мерить нечисть? Я пожал плечами. Мой друг продолжал сверлить меня взглядом. Я сдался: – Правда, не знаю. Попробовать можно. – Поздравляю, коллега. На безрыбье сам знаешь что. Так и сделали. Гамма-лучи в попугаях стали мерить. И знаешь, как ни странно, получилось! Взять к примеру этот ВВ пси-акцептор. Случайно ведь получилось… Я снова прервал его: – Что за «пси»-то? Чернов вдруг замолчал, словно споткнувшись о что-то. Затем опустил глаза и тихо спросил: – Серёга, у тебя какой допуск? – ДСП, а что? Он замялся и извиняющимся тоном объяснил: – Я подписывал… Гриф, понимаешь? – Та-ак… – я откинулся на кровати. Лектора, особенно любящего свою работу, трудно за-ставить прервать лекцию. Генка нашёл выход. – Я тебе в общих словах, без деталей. Ладно? – Валяй. – Четыре вида взаимодействия: электромагнитное, гра-витационное, сильное и слабое, – Генка загнул четыре пальца. – Так? – Допустим. – ?! – Да так, так. Не тяни. – Четыре. Было известно. Сейчас пять. Он жадно смотрел на меня, ожидая эффекта. До меня доходило медленнее, чем до жирафа. Мой друг плюнул. – Гравитационное отдыхает: такие траектории фикси-ровали, мама не горюй. Сильное и слабое тоже не работают: любой материальный объект прошивается, не замечая. С элек-тромагнитным были сомнения, но разобрались: не то. Хотя именно на сильных полях работает «ловушка». – Ловушка? – в душе я улыбался. Ох, не выдержит ду-ша поэта, выложит Генка всё, что знает. Но нет… – Понимаешь, она не ловушка никакая. Именно акцеп-тор, приёмник. Но в народе прижилось – и ладно. Пси-энергию, как бы это сказать… – Чернов постучал пальцами по столу. – …она притягивает, интересует, манит. Не надолго, к сожаленью. – Не изолирует? – я вспомнил спасателя Юрия. – Какая, к чёрту, изоляция?! – возмущённо прыснул Генка. – Время локализации от минут до суток. – Манит, интересует… Как это всё по-людски, Гена. Подходим к главному? Мой друг вздохнул. – Я тебя понял, Сергей. Я – физик, как и ты. Души нет. По крайней мере, её существование не доказано. – ?!!! – Пси-энергия, как я уже сказал, всего лишь пятый вид взаимодействия. – Да-а, Чернов. Ты мне напоминаешь Колумба, от-крывшего Америку, но так и оставшегося в неведении о сим факте до конца своих дней. – Повторяю. Души нет. Есть новый вид энергии, кото-рый, по предварительным данным, – Генка поднял указатель-ный палец, – связан с человеком. Точнее, со смертью человека. – А как же клиническая смерть, яркий свет, туннель, вся жизнь, как на киноплёнке?.. … |
0 комментариев