Описание
Одиннадцатилетний мальчик обнаруживает в себе способность открывать иные миры — просто руками раздвигая окружающую реальность в определенных местах. Вместе со своим другом он отправляется в путешествие по самым разным мирам — сказочным, фантастическим, реальным… Больше всего, конечно, сказочных и фантастических. Сначала они нигде не задерживаются надолго, но затем, познакомившись в одном из миров со сверстником, решают помочь ему — и отправляются в долгое и опасное путешествие. Которое может никогда не закончиться, потому что миров бесконечное множество…Купить книгу: www.litres.ru/sergey-trischenko/otkryvateli/
Характеристики
| Отрывок |
ОТКРЫВАТЕЛИ Ночью Серёжке приснился огненный дракон. Приснился просто так, безо всяких оснований, ни с того, ни с сего. Ни фильмов с драконами он накануне не смотрел, ни книжек не читал, ни в компьютерные игры не сражался. И, тем не менее, дракон преследовал его всю ночь. Нет, не гонялся за ним, изрыгая пламя, а наоборот, бегал следом, как собачонка. Разве что не визжал и не лаял. Но зато отпугивал всех встречных-поперечных, которые попадались на дороге. А на дороге встречалось много самых разных существ. Таких Серёжка не то, что нигде не видел – он о них даже не читал! Чего стоили, например, разноцветные маленькие человечки – точно такие же, как люди, только всех цветов радуги. Среди них попадались и полосатые! То в продольную полосочку, то в поперечную. А большеухие создания, метущие концами ушей по земле, испуганно взлетающие при приближении Серёжки с драконом. Они взлетали на собственных ушах – такие те были большие. Некоторые даже заворачивались в уши – словно летучие мыши в крылья. Но, разумеется, на земле, а не в полете. Серёжке очень хотелось познакомиться хоть с кем-нибудь из встреченных, пусть и во сне. Но все боялись дракона и шарахались в стороны, едва Серёжка пытался к ним приблизиться. В конце концов, Серёжка рассердился на дракона, даже накричал на него. Но тот лишь преданно заглядывал в глаза, да вилял хвостом, на раздвоенном конце которого остро шипастились две колючки. И ещё виновато разводил большими кожистыми крыльями цвета заката. Мол, не могу я иначе, хозяин! Ну, люблю я тебя, и поэтому буду оберегать от всех мыслимых и немыслимых опасностей. Проснувшись, Серёжка долго лежал в постели и думал: к чему снятся такие сны? Но так ни до чего не додумался. Надо сказать, что другие драконы, не огненные, снились Серёжке и раньше. Но обычно он или убегал от них, или сражался. И чаще выходил из схватки победителем. А как же иначе? По-другому лучше вообще не смотреть подобных снов. Среди снившихся Серёжке драконов встречались водные – тёмно- и светло-синие, тёмно- и светло-зелёные, сине-зелёные и зелёно-голубые, а иногда и нежно-бирюзовые. Снились ему и горные – тёмно-коричневые, жёлто-коричневые, жёлто-розовые, розовато-коричневые, а порой грязно-серые, будто вывалявшиеся в грязи. А однажды приснился фиолетовый в розовую полосочку. Но это случилось, кажется, после того, как он начитался Шекли. А вот огненных покуда не попадалось. Выйдя из дома, Серёжка посмотрел на небо. Оно голубело вовсю, и огненных драконов на нём не замечалось. Не замечалось и облаков. Вздохнув, Серёжка первым делом обошёл вокруг двора: надо же посмотреть, что изменилось, пока он отсутствовал? Тем более что спросить не у кого: ребята в школе, двор пустой. На первый взгляд, всё оставалось на своих местах. По-прежнему стоял пластиковый городок для малышей – с горкой, спиральным спуском, лабиринтом, всевозможными лестницами и домиками. Сам Серёжка не так давно играл в этом городке. Сейчас, радостно визжа, с горки скатывались двое пацанят, под бдительным присмотром бабушек. Никуда не делся и вертикальный автоматический гараж, спрятанный под клумбами с начинающими расцветать цветами. Ничего не произошло и с беседкой, слегка выгоревшей на солнце, но продолжающей сиять всеми цветами радуги. Не изменился и бассейн, в который пока не пустили воду – по причине холодной погоды, хотя, на взгляд Серёжки, уже было достаточно тепло. И всё-все остальное тоже оставалось точно таким же, как и две недели назад, когда его увозили в больницу. Хотя Серёжке казалось, что с тех пор прошла целая вечность. Сделав кружок по двору, и не обнаружив особенных перемен – сломанные ветки на деревьях в счёт не шли – Серёжка приуныл: ему очень хотелось сразиться с кем-нибудь хотя бы в морской бой! Дело в том, что отец подарил Серёжке новый компьютер, с двумя беспроводными игровыми полями. Пока Серёжка лежал в больнице, он успел сделаться настоящим асом в игре – научился, чуть не с первого выстрела, угадывать расположение вражеских кораблей. И сейчас ему хотелось продолжить сражение с кем-нибудь из дворовых друзей. Но во дворе никого не оказалось. Глубоко вздохнув, Серёжка отправился в беседку – там можно расположиться на столике и поиграть одному. Или переключить компьютер в режим электронной книги и почитать что-нибудь из новенького. Или перечитать из старенького, понравившегося. На худой конец – повторить уроки. Но едва он включил книгу, поправил съехавшую на глаза бандану и обвёл прощальным взглядом двор – прежде чем с головой погрузиться в приключения, – как замер: из соседнего подъезда выходил незнакомый мальчишка. И выходил по-хозяйски: не озираясь и не прячась. «Новенький? – подумал Серёжка, опуская голову к книге, но продолжая краем глаза наблюдать за мальчишкой. – Переехал, пока меня не было? Здорово! Может, будет в нашем классе учиться? По возрасту вроде подходит…» Но подходить первым и здороваться не стал. В конце концов, он мог и ошибиться. Вдруг мальчик пришёл к кому-нибудь в гости? Но в гости не ходят в короткой камуфляжной куртке и продранных бриджах. И в расхристанных кроссовках без шнурков. Зато кепка на голове, также камуфляжная, блистала новизной. Даже картонная бирка развевалась сзади под лёгким игривым ветерком. Впрочем, почувствовав шлепки бирки по шее, мальчишка остановился, оторвал бирку и бросил в забытое дворником ведро. И направился прямо к беседке. Серёжка напрягся, но продолжал делать вид, что читает. И лишь когда мальчик подошёл совсем близко, и тень упала на экран, поднял голову. Светлые брови чуть подняты кверху, серые глаза смотрят серьёзно и оценивающе, уши плотно прижаты к голове – не «локаторы». Это Серёжке больше всего понравилось: он почему-то не любил лопоухих. И продолжил оглядывать паренька: узкий нос с небольшой горбинкой, тонкие губы – парнишка серьёзный. И не улыбается ничуть. Под камуфляжной курткой – полосатая майка-тельняшка. Что находилось под бриджами увидеть, разумеется, было невозможно. И потому Серёжка остался в неведении относительно цвета его трусов. – Что читаешь? – спросил незнакомый мальчишка. – Головачёва, – неохотно отозвался Серёжка. – «Вирус». А ты кто такой? – Хорошая вещь, – отозвался незнакомец, проигнорировав вопрос. – Но мне больше нравится Лукьяненко, «Дневной и Ночной дозоры». Остальные – отстой! – А мне – «Лабиринты отражений» и «Фальшивые зеркала» – не удержался Серёжка. – Там про компьютеры! Здорово написано! – Ну, это вообще вещь! Я их раз пять перечитывал! – А я – раз десять… Мальчики помолчали. – А чего я тебя раньше не видел? – спросил новенький. – Я в больнице лежал, – отозвался Серёжка. – С воспалением лёгких. Двусторонним. – А-а… А я тут со всеми уже передрался, – сообщил новенький. – Синяков под глазами почти всем во дворе понаставил. – У нас так принято: драться с новенькими, – хмуро пояснил Серёжка. – Но я ни с кем не дерусь. Не люблю. Несмотря на свою фамилию: Бойцов. И потом: я только из больницы, мне сейчас нельзя драться. – И я не люблю, – согласился мальчишка. – А они всё лезут и лезут. Я им говорил: я айкидо занимаюсь. А они: а что это такое? Пришлось показать… – мальчишка засмеялся. Потом спросил: – Тебя как зовут? – Сергей, – твёрдо ответил Серёжка. – А тебя. – А меня – Пантелеймон. – Как? – удивлённо переспросил Серёжка. – Пантелеймон, – повторил мальчишка. – Смеяться будешь? И глаза его сузились. – Не буду, – покачал головой Серёжка. – А чего смеяться? У меня отец – Афанасий. Ну и что? Старинное русское имя… – Да ничего, – расслабился Пантелеймон. И неожиданно спросил: – А ты хотел бы попасть в параллельный мир? – Конечно, хотел бы! – не задумываясь, ответил Серёжка. – А для чего? – поинтересовался Пантелеймон. – Ну-у… – Серёжка даже немного растерялся. – Одно дело – читать, а другое – самому увидеть. Походить, посмотреть, потрогать… Тут же скучно! На компе интереснее, конечно, но… картинки всё это, не настоящее! Хоть три «дэ», хоть четыре! – Точно, – согласился Пантелеймон. И замолчал, раздумывая о чём-то. Серёжка искоса следил за ним, закрыв компьютер и качая ногой. К чему задают подобные вопросы? Наконец Пантелеймон решился: – Ну, пойдём! Если хочешь, конечно… – Куда? – не понял Серёжка. – В параллельный мир. – А где он? – А я знаю? – вопросом на вопрос ответил Пантелеймон. – Надо поискать. Я в вашем дворе ещё не всё обследовал. – Откуда в нашем дворе параллельный мир? – удивился Серёжка. – Ты гонишь! – Ничего не гоню. Параллельных миров знаешь, сколько? Полно! – и Пантелеймон обвёл вокруг руками. – Нужно только найти проход: это самое сложное. – А ты умеешь? – недоверчиво спросил Серёжка. – А то! – горделиво произнёс Пантелеймон. И добавил: – Недавно научился, с полгода назад. По горам лазил, сорвался со скалы и упал. Мы тогда на Тянь-Шане жили, возле Кушки, там отец служил, на радиолокационной станции. Шарахнулся я здорово: без сознания с час полежал. Башка долго болела. А потом начал ВИДЕТЬ. – Что видеть? – с замиранием голоса спросил Серёжка. Весь серьёзный вид Пантелеймона, его сосредоточенность – говорили о том, что человек не врёт, а действительно что-то знает. Это Серёжка научился чувствовать давно и безошибочно. Поэтому его никто не мог обмануть, что бы ни рассказывали. – Начал видеть, где можно пройти в параллельный мир, – понизив голос, сказал Пантелеймон. – И где? – Пока не знаю. То есть не знаю в вашем дворе. Пойдём, поищем! Я пока одну свою квартиру изучил досконально. Но там ничего нет. Или проходы есть, но я их не вижу. – А так может быть? – спросил Серёжка. – Наверное, может… Я же совсем недавно путешествую по параллельным мирам. – А вообще во многих мирах побывал? – Не очень, – признался Пантелеймон. – С десяток, может. – Ого! Десять параллельных миров! Ничего себе! Здорово! Разговаривая, они пошли к укромному углу: дом стоял между двумя старыми общежитиями, которые строились в городе одновременно с заводом. Построили их в виде буквы «с», и поэтому дома имели удобные закутки, где дворовые ребята успешно скрывались от посторонних глаз. Конечно, сверху, из окон, всё видно, но поскольку на первом этаже размещались и кинозал, и аптека, и парикмахерская, и что-то ещё… ребят обычно мало кто тревожил. А до второго этажа слишком далеко. Да и кто в наше время смотрит вниз? Пантелеймон подошёл к стене и принялся пристально её рассматривать. Серёжка внимательно следил за новым товарищем: ему тоже хотелось научиться открывать миры. Хотя он сомневался: как можно открыть проход в стене? Вот если бы в ней находилась маленькая железная дверь, или зелёная калитка, или, на худой конец, Звёздные врата – тогда понятно. Но как открыть проход в сплошной кирпичной стене? Он вспоминал все читанные рассказы и повести о путешествиях в параллельный мир: и «Хроники Нарнии» Клайва Льюиса, и «Гарри Поттера»… и многое-многое другое. Он приготовился к тому, что Пантелеймон поведёт его в подвал со множеством заколоченных дверей и откроет одну из них; к калитке в остатках забора, через которую никто не ходил, потому что все ходили вокруг, через проломы; на лестничную площадку пятого этажа, наконец! Там как раз находилась опечатанная квартира, в которой никто не жил. Но Лешка Мальцев уверял (он обитал в квартире по соседству), что часто слышит доносящуюся из запертой квартиры тихую музыку – прямо через стены. Серёжка приготовился даже к тому, что Пантелеймон вытащит из кармана кусок волшебного мела, начертит на стене прямоугольник – и откроет его! Как в кино. А тот рассматривает сто лет известное место. Откуда здесь возьмётся проход в параллельный мир? Что тут можно увидеть, кроме пары неприличных слов да пятен от потушенных сигарет? Швы в кирпичной кладке? Так их всюду полно. Неужели чудесное Серёжкино свойство безошибочно отличать правду ото лжи в случае с новеньким дало сбой? – Ага! – обрадованно воскликнул Пантелеймон. – И здесь есть! Он торжествующе повернулся к Серёжке. – Что есть? – не понял тот. – Вот, смотри, – Пантелеймон указал на стену. – Ну, стена, – непонимающе произнёс Серёжка. – Кирпичи… – Видишь, трещинка? – Да их тут!.. Полная стена. – Нет, это не такая трещинка, те другие. Я сейчас покажу. Смотри! – Пантелеймон вцепился ногтями в края трещинки и упёрся так, будто собирался растащить кирпичи в разные стороны. Мышцы напряглись нешуточно. Даже жилы на лбу надулись. Сначала ничего не происходило. Затем между пальцами Пантелеймона как будто появилось особенное сияние, ни на что не похожее. Такого Серёжка никогда и нигде не видел – ни в кино, ни наяву. Вот во сне, может быть… и то нечасто. Полоска света, бьющего Пантелеймону в лицо, разрасталась, ширилась… а само сияние как бы пригасало. Но зато в стене медленно раскрывался проход с неровными краями – как раз на высоту роста. Серёжка ожидал, что вот-вот на землю посыплются кирпичи. Но кирпичи почему-то не сыпались. Они оставались на месте – Серёжка заметил, как всё расширяющаяся полоска прохода ползёт по ним, словно огонь по загорающемуся листу бумаги. «А вдруг он потом не закроется? – подумалось Серёжке. – Но Пантелеймон, наверное, знает, что делает. Здорово!» – Всё, – произнёс Пантелеймон, отходя в сторону. – Дальше не идёт. Проход раскрылся не более чем на ширину плеч. И толщины у него не имелось: край кирпичей с обеих сторон обрывался прямо в пустоту воздуха. Но, если повернуть голову немного вбок, становилось видно, что кирпичи граничат с древесной корой. Как будто с той стороны, со стороны другого мира, находилось дерево. И проход открылся именно в нём. Из неровно обозначенного отверстия посыпались капли дождя. Дунул холодный ветерок. Вылетел осенний жёлто-красный листок. – Ну что, пойдём, прогуляемся? – хладнокровно предложил Пантелеймон, растирая побелевшие кончики пальцев. Серёжка поёжился: по коже пошли мурашки. То ли от капель дождя, то ли от происходящего. Но заглянуть хотелось. Он на цыпочках подошёл к раскрытому проходу и заглянул внутрь. Дождь плеснул ему в лицо горсть мелких капель, словно приветствуя по-своему. Первое время Серёжка ничего не видел, кроме слезящегося пейзажа. Зрелище оказалось безрадостным: чахлые деревца угрюмо склонялись под порывами ветра, ловя кривенькими ветвями падающие с неба крупные капли. Деревца и стояли в воде – среди торчащих повсюду серо-зелёных кочек и редких засохших былинок да веточек. По поверхности воды плавали рваные листья болотных растений. А с обеих сторон прохода бугрилась неровная древесная кора: проход реально открылся в стволе дерева! – И чего тут хорошего – прыгать с кочки на кочку? – угрюмо осведомился Серёжка и посмотрел на свои сандалии. – Промокнем враз. И зонтика нету… – Значит, закрывать? – спросил Пантелеймон. – А что с ним ещё делать? – кивнул Серёжка. – Там смотреть не на что. Даже лягушек не видно… Какая она – иная фауна? Пантелеймон ухватился за края прохода и с силой потянул друг к другу. Обратный процесс прошёл быстрее: с лёгким шлепком края сомкнулись бесследно – как будто соединились не две части кирпичной стены, а два куска пластилина. И стена вновь предстала перед глазами мальчишек в прежнем виде. И тоненькая трещинка по-прежнему пересекала её сверху донизу… – Как ты это делаешь? – спросил Серёжка. Пантелеймон пожал плечами: – Не знаю. Как-то неожиданно… открылось. С полгода назад, после того, как свалился со скалы – я рассказывал. Выздоравливал, сидел дома. Было скучно. А у нас там одна стенка в трещинах вся – в саманном домике жили. И, если захочешь, можно всякие фигуры из трещин представлять. Помню, начал я обводить один контур левой рукой, а правой упирался в стену. И участок стены неожиданно поехал в сторону! Я сначала подумал: кусок штукатурки отвалился. Испугался: ну как отец взгреет, за испорченную стену? А в стене окошко открылось. Я заглянул туда – и обомлел: там джунгли, обезьяны по веткам прыгают, попугаи кричат… Я уже хотел внутрь залезть, побродить, бананов поесть – и вдруг какой-то зверь появился, то ли ягуар, то ли леопард. Я решил не рисковать. – Здорово! – вырвалось у Серёжки. – После этого я начал пробовать: где ещё можно открыть проходы? Все трещины перетрогал. А потом стал видеть… – Чего видеть? – не понял Серёжка. – А раньше слепой был, что ли? – Да нет! – отмахнулся Пантелеймон. – Я стал видеть, где можно открыть проход, где – нет. – А как видишь? – Ну-у… Я и сам не знаю. Просто смотрю вокруг и вижу: вот тут иной мир открывается, а тут – нет. – А открой ещё что-нибудь! – попросил Серёжка. – Попробую, – согласился Пантелеймон. Он поводил головой из стороны в сторону, рассматривая ближайшие стены. Потом вздохнул: – Нет, здесь других проходов нет. – Пойдём дальше! – предложил Серёжка. Они двинулись вдоль стены. Серёжка разглядывал каждый шовчик между кирпичами, каждую трещинку в них, каждый обколотый угол. Ему хотелось первому заметить проход: вдруг он тоже начал видеть, как Пантелеймон? Но, кроме засохшего бетонного раствора, ничего не замечал. Но и Пантелеймон молчал. Потом нерешительно произнёс: – Вообще-то я тут уже всё осматривал. Я ведь почти две недели здесь. – И этот проход открывал? – догадался Серёжка. – Ну да… – виновато согласился Пантелеймон. – Только один идти не захотел. Подумал: а вдруг сейчас что другое откроется? Или погода переменится… Но Серёжка не обратил внимания на оправдывающийся тон нового друга, захваченный открывающимися перед ним блестящими перспективами. – А в подвале был? – спросил он. – Там разных трещин – немерено! Мы в самые большие факелы втыкаем, когда в войнушку играем. – В подвале не был, – признался Пантелеймон. – Я… темноту не очень люблю. – Тогда пойдём сперва ко мне домой, – предложил Серёжка. И добавил: – За фонариком. А заодно и у меня дома посмотришь! Вдруг и там проход есть! Научишь тогда меня открывать? Пантелеймон пожал плечами: – Попробую… А родители дома? – Нет, на работе. Я один хозяиную. Ребята поднялись на четвёртый этаж. Пешком. Не потому, что лифт не работал, а потому что Пантелеймон по пути внимательно осматривал стены на лестнице: не мелькнёт ли где заветная трещинка? Серёжка с волнением наблюдал за поисками. Ему очень хотелось, чтобы проход в параллельный мир нашёлся в его подъезде. И, когда они достигли нужного этажа, предложил: – А давай поднимемся до самого верха, до девятого! Вдруг там что найдётся? Обидно будет пропустить дверцу… Пантелеймон сосредоточенно кивнул. Но панели стен блестели свежей краской и никаких трещин открывать не желали. У Серёжки мелькнула мысль забраться на чердак, но на люке висел большой замок, а ключ был только у Валерки Позднышева. Вернее, у его отца. Но какая разница? Главное, что Валерки нет рядом. Пришлось спуститься на четвёртый этаж. – У нас в квартире ремонт давно не делали! – обрадовал Серёжка новоиспечённого друга. – Трещин – полно! Осмотр начали с коридора. Затем последовательно перешли в ванную комнату, туалет, на кухню, в зал, в комнату родителей – и всё безрезультатно. Серёжка всё оттягивал визит в свою спальню: боялся разочароваться раньше времени. Но, наконец, настал и её черед. И комната его не подвела! Недаром он любил её! – Да вот же она! – воскликнул Пантелеймон, едва войдя в спальню. И указал на угол, в котором сверху донизу змеилась тонкая трещинка. – А получится открыть в углу? – засомневался Серёжка. – Стены не помешают? – Но я же не стены двигаю, – возразил Пантелеймон. – А открываю проход. Он залез в угол, подцепил кончиками ногтей края трещины – и легко, без напряжения, развёл руки в стороны. – Ух, ты! – ахнул Серёжка. Перед ними открылся пейзаж зимнего леса. Высокие заснеженные сосны стояли, утопая в высоких сугробах: снег доходил до нижних ветвей. Большие снежинки слетали с низкого серого неба. – А может, это никакой не параллельный мир? – задумчиво произнёс Серёжка. – А наш, натурально? Я такие точно сосны в деревне видел, когда зимой с дедушкой в лес ездил, за ёлкой. – Не знаю, – сознался Пантелеймон. – Я никогда никуда не ходил далеко. Боялся заблудиться. Так, посмотрю немножечко – и обратно. И никогда пока не открывал миров, где есть цивилизация. Ни машин, ни самолётов не видел. И никаких чудных зверей или людей. Всегда одна природа, пейзажи. Море, луг, лес, пустыня, горы – вот и всё. Может, потому, что пока не умею? – А джунгли тогда? – напомнил Серёжка. – Обезьяны какие были? – А я их знаю? – пожал плечами Пантелеймон. – С длинными хвостами… Если бы машину увидел, я бы сразу определил: наша или не наша. Машины я знаю! – Всё равно у тебя здорово получается! – одобрил друга Серёжка. А сам подумал, что уж он-то враз узнал бы любую обезьяну. Недаром в кружке юных натуралистов занимается. И предложил: – Пойдём, пройдёмся? В снежки поиграем! Зимой заблудиться невозможно: всегда выйдешь по своим следам. – А вдруг метель? – А мы далеко не пойдём. И успеем вернуться. – Холодно! – Пантелеймон поёжился: от снега явственно тянуло морозцем. – А мы оденемся! Сейчас принесу! Серёжка умчался в кладовку и мигом вернулся с двумя парами «луноходов» и тёплых штанов, двумя шапками, пальто и шубой. – Мамина старая, – честно предупредил он. – Я могу её надеть! – Да нет, – мужественно отказался Пантелеймон. – Я же повыше тебя. И мне она подойдёт лучше. Только рукава подзакатать чуть-чуть придётся… Путешественники нарядились и сделали первый шаг. Одновременно. И сразу провалились по пояс: снег оказался неожиданно мягким, рыхлым и глубоким. – Да, здесь не погуляешь, – пробормотал, барахтаясь в снегу, Серёжка. – Вот и я тебе говорю, – уныло согласился Пантелеймон. – Почти всегда так: открою, посмотрю – и закрываю. То на скале над морем очутишься, то на горе высоченной, то в пустыне… Давай выбираться. Кусок квартиры висел в полуметре от них: вровень со снегом. – Давай, – нехотя согласился Серёжка. Сам бы он, не задумываясь о последствиях, рванул пусть и по глубокому снегу – лишь бы посмотреть: что там дальше, за соснами? И лишь мысль о том, что в сибирской тайге сосны могут тянуться на тысячи километров, охладила его. Он выбрался на ковёр, оставляя мокрый след, и протянул руку Пантелеймону. – Ну что, закрывать? – спросил тот, вернувшись в квартиру. – Закрывай! – разочарованно махнул рукой Серёжка. Снежный мир захлопнулся. – Сапоги и штаны нужно оттащить в ванную, – распорядился Пантелеймон. – А то натечёт с них… – А может, ещё где вход есть? – с надеждой спросил Серёжка. – Ты поищи пока, а я чаю поставлю. Пока Серёжка бегал ставить чайник и доставал чашки, Пантелеймон внимательно обследовал соседнюю трещину, проходящую рядом с только что закрытой. Что-то в ней привлекало его, но он не мог понять, в чём дело. Ему никогда не приходилось встречать два рядом расположенных прохода. Может, ему только кажется, что и здесь находится проход? А на самом деле влияет предыдущая трещина? – Проход? – деловито осведомился Серёжка, возвращаясь из кухни. Пантелеймон пожал плечами: – Может быть, то же самое… – протянул он. – Рядом ведь находятся… И потянул за края. Снова перед ними расстелился заснеженный пейзаж. Но теперь ничего елово-соснового поблизости не произрастало. Низкий пологий берег, полностью лишённый растительности, сбегал к открытому гладкому льду. А лёд тянулся до самого горизонта. – Вот это каточек! – выдохнул Серёжка. – Наверно, целое море замёрзло. – «Луноходы» высохли? – спросил Пантелеймон. – Да тут коньки нужны! – откликнулся Серёжка. – Покатаемся? – Давай! А у тебя есть вторая пара? – Старые, братовы. Надев коньки, друзья спустились на лёд. Слежавшийся снег совершенно не проваливался под ногами. Когда-то его прилизали ветры, дувшие в течение многих дней, и превратили в плотнейший наст. Но сейчас ветра не ощущалось. Однако лезвия коньков вонзались в снег полностью, и потому идти было удобно. – Поехали! – Серёжка заскользил по льду. – Далеко не заезжай! – крикнул Пантелеймон. – Возвращаться же надо будет. А вдруг лёд провалится? – Ладно! – отозвался Серёжка и повернул к берегу. Пантелеймон обогнал его. Несколько минут они мчались наперегонки, потом резвились, оставляя на льду кривулины и росчерки. Затем остановились, чтобы немного передохнуть. – Здорово! – выдохнул Серёжка. – Ага! – отозвался Пантелеймон. – Видишь, опять никого нет. Пустой мир. Совершенно пустой мир. – Ну и ладно. Покатаемся – и домой. Можно будет приходить сюда, когда захотим покататься. На летний каток ездить не понадобится! Здорово! – Солнце высоко! – задрав голову, заметил Пантелеймон. – Как на юге. И почти не холодно. Может, это какое-нибудь высокогорное озеро? – А горы где? – Логично… – Судя по высоте солнца, – Серёжка тоже поднял голову, – мы находимся практически на экваторе. Почему же всё замерзло? – Планета такая… – неуверенно ответил Пантелеймон. – Но если мы точно находимся в параллельном мире, другой планеты, кроме Земли, здесь быть не может! – рассудительно заметил Серёжка. – Я так читал… – А может, они разные бывают, параллельные миры? – возразил Пантелеймон. – Одни наши, земные, то есть рядом с нами. А другие вообще на других планетах расположены… – Нет, параллельный мир на то и параллельный, что находится по соседству с нашим. Иначе это будет какой-нибудь другой. Как в Звёздных вратах, например. Прокол пространства – вот как это называется! А совсем не параллельные. – Так я же не знаю, какие миры открываю, – чуть ли не заоправдывался Пантелеймон. – Это изучать надо… – Ладно, хватит базарить, поехали ещё покатаемся! – прервал его Серёжка. – А то я замерзать начал. Он набрал высокую скорость и чуть не врезался в скопление рассыпанных на гладкой поверхности разноцветных льдинок, прямоугольных, круглых, квадратных и треугольных. Вернее, в одну врезался. Но льдинка оказалась примороженной, и он едва не упал. – Что такое? – Пантелеймон остановился рядом с ним. – Буквы какие-то вроде… – Что? Буквы? А ты говорил – пустой мир! Значит, тут кто-то есть? А что написано? Что-то не пойму… – Сейчас посмотрим. Пантелеймон принялся ходить вдоль примёрзшей ко льду надписи, и, шевеля губами, пытался прочесть слово. Серёжка хотел последовать его примеру, но у него ничего не получилось: буквы оказались латинскими, а иностранный язык в Серёжкиной школе изучали только с пятого класса. – Вот, – остановившись, сказал Пантелеймон. – Тут написано «вечность». По-шведски. Или по-норвежски. – Ты и там побывал? – ахнул Серёжка. – Служил с отцом на Севере, – небрежно ответил Пантелеймон. – На радиолокационной станции. На границе со Швецией и Норвегией… Ну, немножко выучил. – Странно, – произнёс Серёжка, обводя взглядом пустынный лёд и не менее пустынный берег. – Кто же мог оставить такую надпись? – Может, кто-нибудь потерпел кораблекрушение? – в шутку предположил Пантелеймон. – Тогда логичнее выложить слово «СОС», – Серёжка шутки не понял, и отреагировал на неё по-своему. – Погоди! – схватил его за руку Пантелеймон. – Вон, по-моему, кто-то едет… Тоже на коньках катается! Пацан какой-то. Сейчас мы его спросим… … |
0 комментариев