Описание
Роман «Странник поневоле» открывает цикл «Странник по Граням», посвящённый памяти замечательного фантаста Филипа Фармера и частично использующий его идеи, представленные в сериале «Многоярусный мир» (объяснение связи сюжета с личностью г-на Фармера даётся в тексте третьей книги цикла).
Молодой инженер Богдан Домрачёв, найдя на заводской свалке необычайно лёгкий металлический полукруг, стал поневоле странником в иной реальности. Найденный Богданом странный предмет послужил ключом ко входу в удивительный мир, имеющий форму шестигранного цилиндра.
Юноша втягивается в жизнь, полную опасностей, решив всесторонне изучить «планету Граней» и выяснить, кто же такие таинственные Творцы, научившиеся создавать собственные искусственные миры.
Купить книгу: www.litres.ru/boris-dolingo/strannik-ponevole/
Характеристики
| Отрывок |
СТРАННИК ПОНЕВОЛЕ Г Л А В А 1 Негромко, но жёстко тикали часы, и звук анкера, пере-кидывающего зубья шестерни, разносился по квартире. Неко-торое время Богдан лежал и слушал размеренное «так-так» этих старинных часов, оставшихся в их семье ещё от деда. Он не спешил – поезд отправлялся только в десять-тридцать две, до вокзала добираться от силы с полчаса, так что спать можно было, по крайней мере, до половины девятого. Часы начали отбивать удары – «бам, бам, бам…». Семь раз. Богдан полежал ещё немного, встал и начал заправлять постель. Умывшись, размявшись и приняв душ, но стал сооб-ражать, чтобы приготовить на завтрак. Вчера у него были гос-ти – пара приятелей с девчонками, и холодильник подчистили основательно. Ещё бы – дорвались до бесплатного: по талонам в магазинах отоваривают в лучшем случае варёную колбасу, а Богдан даже в эти трудные времена через знакомых продав-щиц регулярно добывал сервелат, сыр и приличные напитки. Позавчера у него имелось даже польское пиво «Окоцим». «Имелось» – вот именно, что в прошедшем времени! Богдан вздохнул: пивка бы он сейчас не помешало – голова тяжёлая. «Стоп-стоп, – сказал он себе, – как же я забыл!» Он прошёл на застеклённый ещё отцом балкон и там, в стенном шкафу, который у него служил заначкой для подобных случа-ев, нашёл аж две бутылки. Одну он оставил для поезда, а вто-рую с удовольствием открыл сейчас. В холодильнике оставались три яйца и кусочек сала, поэтому Богдан решил удовлетвориться яичницей. Позавтра-кав, он вымыл посуду, чтобы не оставлять её на несколько дней киснуть в раковине, и стал собираться. Он жил один уже почти пять лет – родители погибли в глупейшей автокатастрофе. Их не вернуть, боль потери давно притупилась, но почему-то он всё время вспоминает о них по утрам, когда моет посуду. Бывало, когда они сидели все втроём на кухне и он или отец ещё допивал чай, а мать уже начинала наводить чистоту. Отец всегда говорил: «Ну, что ты, Надя, ну не суетись!» Всё это давно исчезло, кануло в небытие… Богдан вышел из дому без двадцати девять и, не спеша, направился в сторону вокзала. Основная масса трудового люда уже схлынула, хотя ещё многие топали к своим учреждениям. День выдался пасмурный, но, к счастью, не дождливый. Пройдя мимо витрины соседнего продуктового мага-зина, где громоздились блёклые фанерные муляжи окороков, сыров и консервных банок, и посмотрев на большие красные буквы «Слава КПСС!» на крыше проектного института, сто-явшего через улицу, Богдан свернул за угол на проспект. Он рассчитывал пройтись до вокзала, но к остановке как раз под-ходил трамвай и парень сел в трамвай Мимо проплывали унылые осенние тротуары с кое-где встречавшимися такими же унылыми витринами. «Занудство и скука», подумал Богдан. Ничего, на следующий год он обязательно постарается взять путёвку в Европу и где-нибудь в Амстердаме или в Гам-бурге, например, подойдёт к полицейскому… И good-bye, Родина, строй свой дурацкий «комму-низьм» сама. Грустно, конечно, но тут ловить нечего: эти при-дурки уже сгноили не одно поколение, сгноят и ещё много других. Впрочем, надо будет ещё суметь взять путёвку в кап-страну – это тоже не так-то просто для человека неженатого и без близких родственников близких нет. Одна надежда на Людмилу, что сделает ему всё по блату. Этот момент был Богдану достаточно неприятен, по-скольку предполагал подставить ближнего своего: сильно да-дут Людочке по шапке, если он не вернётся. Возможно, она даже работу свою хлебную потеряет, но что делать – иного выхода у него нет. Трамвай повернул к вокзалу, и Богдан отвалился от поручня, продвигаясь к выходу. Командировка ему предстояла самая тривиальная, в небольшой районный город на металлургический завод. В ла-боратории, где работал Богдан, велась так называемая хоздо-говорная тема с этим предприятием: средства контроля каче-ства металлургической продукции, и всё такое. Городок так себе, в магазинах шар катается ещё свободнее, чем в Сверд-ловске, но одно обстоятельство скрашивало поездку: у Богдана там обитал старый институтский приятель Саша, закончивший политех на год раньше и уехавший туда, где работал его отец, главный металлург завода. Поезд тащился чуть меньше четырёх часов. В секции плацкартного вагона подобралась слишком простая публика, и Богдан решил вытаскивать бутылку импортного пива, чтобы не порождать завистливых взглядов – он терпеть не мог вы-ступать в роли «коллектора» отрицательной энергии. Добравшись до места назначения, он отметил коман-дировочное у секретаря и устроился в заводской гостинице, простенькой, но чистенькой и, к счастью, мало заселённой в данный момент. Ему в единоличное пользование достался двухместный номер, что само по себе было приятно. Тут имелся даже работающий телевизор – чёрно-белый «Изумруд». «Какой у нас, всё-таки, во всём идиотизм», подумал Богдан. «Вот те же гостиницы взять: понаделают трёх-четырёх местных номеров – и рады, придурки. Ну почему я должен жить ещё с какими-то охламонами в одной комнате? Что за коммуния? Нет, они, возможно, и неплохие люди, но не желаю я просто слушать чей-то храп, а то и ещё что-то у себя под ухом!» Он не стал заранее предупреждать Сашу, поскольку тот, конечно, потащил бы его к себе домой, а Богдан не любил, не только когда его стесняли, но и сам никого стеснять лишний раз не хотел. Да и потом ведь гостиница, даже с мно-гоместными номерами – это относительная свобода и незави-симость. Ко всему прочему, он знал, что Саша недавно женил-ся, жена в положении – какие тут могут быть остановки у при-ятеля? Когда Богдан, уже около четырёх часов дня, после встречи с парой инженеров, работавших по совместной теме, нашёл Сашу в заводоуправлении, приятель действительно начал приглашать его к себе домой, но Богдан наотрез отка-зался – пусть беременная жена отдыхает, а у него есть свобод-ный номер. Они купили бутылку водки и какую-то простецкую за-куску, с трудом отыскавшуюся в магазине, и просидели до ве-чера под бубнящий телевизор. Когда из «ящика» затрубил гимн программы «Время», и появились кадры очередного ре-портажа то ли с Пленума ЦК, то ли с Сессии Верховного Со-вета, Саша засобирался домой. Следующий день Богдан плотно поработал в отделе главного металлурга, вечером в одиночестве (у Саши нашлись дела, связанные с подготовкой к юбилею отца), немного погу-лял по городу, чуть не нарвавшись на пьяную драку у какого-то винного магазина, и поспешил вернуться в гостиницу к те-левизору. Работа почти вся была сделана, оставались кое-какие мелочи, поэтому Богдан хорошо выспался, позавтракал пшён-ной кашей и какао в заводской столовой и отправился подпи-сывать разнообразные акты. Проходя по заводскому двору мимо горы металлолома, он машинально бросил взгляд на кучу искромсанного железа. Среди грязных железяк глаз вдруг выхватил какое-то странное отличие, некий диссонанс, и Богдан остановился. Он вернулся и присел, чтобы получше рассмотреть то, что просовывалось между искорёженной арматурой, трубами и кусками ржавого металла. Необычно чистый предмет выглядел как половинка круга диаметром сантиметров 40-45. Полукруг, похоже, вывалился из-под обломков и теперь покоился у самого края кучи, освещённый вяловатыми лучами смурого осеннего солнца. Именно вид вещи, не вязавшийся с тем, что её окружа-ло, и привлёк внимание: поверхность предмета осталась абсо-лютно чиста от ржавчины и выглядела, словно только что от-полированная. Однако при этом полукруг вроде как и не бле-стел, он был матово-серым и, в общем-то, невзрачным, если бы не контраст с покореженным металлоломом. Штучка оказалась довольно толстой – сантиметра че-тыре, и, похоже, должна была быть достаточно тяжелой. Од-нако когда Богдан поддел полукруг носком ботинка, он пере-вернулся неожиданно легко. На обратной стороне параллельно краю шла глубокая борозда, а в центре образованного ею по-лукруга находился выдавленный рисунок. От рисунка, похоже, осталась половина, но можно было догадаться, что полное изображение выглядело чем-то вроде цилиндра. На срезе по-лукруга имелись углубление и выступ, возможно, для соеди-нения со второй половиной. Богдан взял полукруг в руки. Тот весил от силы полкило, и по всем ощущениям не был вообще изготовлен из металла – даже алюминиевая или титановая деталь такого размера были бы куда тяжелее. Повинуясь любопытству, юноша сунул необычный предмет в свой объемистый порт-фель. В тот же день он успел показать находку Саше, однако тот взглянул на неё невнимательно: в день юбилея отца ему уже было не до работы и, тем более, не до сомнительных находок. Водоворот праздника затянул и Богдана. Пиршество началось в заводоуправлении и продолжилось на даче. Наутро Богдан страдал от жажды и головной боли, через силу закон-чил остатки дел и вспомнил о полукруге, переложенном в до-рожную сумку, уже в номере гостиницы, собираясь на поезд. «Дома и проверю, что это такое», решил он. За весь первый день по возвращению он смог выяснить только одно: вещество полукруга всё-таки являлось ферромаг-нетиком, однако, измерив примерно удельный вес материала, Богдан ни в одном справочнике не смог найти сплав со схо-жими параметрами. Попытка сделать химический анализ за-вершилась неудачно, поскольку ничего с полукруга не отко-лолось и не сточилось напильником, а твёрдосплавный керн упорно не желал оставлять даже царапин. Полукруг не поддался ничему: ни кислотам, ни даже газовой горелке у знакомого слесаря в ЖЭУ. Причем, при нагреве выяснилась ещё одна странность: температура мате-риала оставалась постоянной, по крайней мере, на ощупь, и можно было только поражаться, куда же пропадает передава-емая от пламени энергия! Богдан уже собрался вызванивать знакомых ребят из Института физики металлов, но события приняли неожидан-ный оборот. На следующий день ему позвонил Саша и рассказал, что на заводе объявился человек, целенаправленно искавший именно этот полукруг! Человек расспрашивал всех подряд и, в конце концов, наткнулся на Сашу, который предварительно решил узнать, не будет ли Богдан против подобных вопросов. – Так-так, – сказал Богдан, задумчиво потирая подбо-родок. – А что за мужик-то, неужели кэгэбэшник? – Да нет, почему? – немного нервно хохотнул в трубке Саша. – Вроде нет – он сотрудник Латвийской Академии наук. Документы показывал. К тому же, он и внешне похож на прибалта, и говорит с лёгким акцентом. Но смотри, если силь-но не хочешь, я скажу, что телефон твой не могу найти, или какой-то лапши в этом роде ему навешаю. – Да, ладно, – поморщился Богдан с лёгким сожалени-ем, что придётся, видимо, расстаться с находкой, – дай ему мой телефон. Не прошло и часа, как мужчина позвонил Богдану. Представившись Ингваром Яновичем, он очень вежливо и ин-теллигентно, действительно с лёгким акцентом, поблагодарил Богдана за то, что тот сохранил находку и пообещал хорошее вознаграждение. – Это очень ценная для нас вещь, Богдан, очень, – по-вторял мужчина. – Наша лаборатория занималась этим много лет, да. Как часто у нас бывает: глупость одного сотрудника! Он потерял составную часть сложной установки. А мы ещё переезжали в другой корпус, и всё такое, понимаете? И этот полукруг, эта деталь попала в металлолом, на переплавку, да… Богдан хотел вставить слово сомнения о малой вероят-ности перемещения металлолома из Латвии на Урал, но Инг-вар Янович не умолкал: – Да, я вам очень хорошо заплачу! Это всё, конечно, с разрешения моего начальства, не подумайте чего-то, да. Когда мы с вами можем встретиться и где, чтобы вы мне передали… наше устройство? Я приеду завтра на поезде. Это удобно, если я зайду к вам домой? Или, если неудобно, то сами назначайте место встречи. – А что это за материал, Ингвар Янович? – спросил Богдан. – Если это, конечно, не секрет? Я им очень заинтере-совался. – Хорошо, хорошо, – снова залопотал латыш. – Я вам все объяснять буду при встрече. Я понимаю, вы инженер, вам интересно тоже. Я расскажу вам, пожалуйста. И ещё, я под-черкиваю, Богдан: я заплачу вам за находку, понимаете? Вы показали себя любознательным человеком, это надо поощрять. Богдан, прижимая телефонную трубку к уху, сделал удивлённую гримасу своему отражению в зеркале. Он побла-годарил Ингвара Яновича и спросил, знает ли тот Свердловск – мол, если надо, он его встретит на вокзале. – Нет-нет, ничего страшного, не утруждайте себя! Вы назовите адрес, и я прекрасно доберусь. – Как вам будет угодно, – вздохнул Богдан. – Тогда да-вайте так. Поезд, насколько я помню, приходит около шести вечера. Я приду с работы и буду вас ждать. Ну, разве что в магазин заскочу, чтобы взять бутылочку – обмоем событие. В голову пришла мысль, что коли уж приходится рас-ставаться с интересной штукой, так почему бы не познако-миться с прибалтом поближе. Вдруг знакомство окажется по-лезным в будущем? – О, обмоем, обязательно обмоем! – с энтузиазмом подхватил Ингвар Янович. – Только вы не утруждайтесь, это я ваш должник, так сказать. – Ну, как знаете, – пожал плечами Богдан. Незнакомец попрощался, а Богдан сел и задумался. Познакомиться с прибалтом, конечно, и неплохо, но, может, зря он так вот сразу потащил его к себе домой? Что-то настораживало в поведении Ингвара Яновича, но что – он не мог понять. Что-то с чем-то не вязалось. Во-первых, очень странным казалось, что металлом из Прибалтики направили в Свердловск – и ближе к Латвии хва-тает металлургических заводов (хотя опять же – какой только глупости в нашей стране не бывает?). Во-вторых, даже если и привезли железяки, то, как мог Ингвар Янович и его лаборато-рия, институт и даже Академия наук проследить, где этот по-лукруг окажется? В принципе – как?! Конечно, если у них серьезная секретная тема исследо-ваний (а, судя по свойствам полукруга, исследования явно тя-нут на подобное), то при потере ценного оборудования должна была последовать команда из соответствующих органов, и весь металлолом в стране проверили бы так, что даже иголку бы нашли. Но тогда поиски бы точно вели офицеры КГБ, а не сотрудник Академии наук Латвии! Правда, кто сказал, что он тот, за кого себя выдаёт? Но, в-третьих, даже если и так, то совсем странным ка-залось, чтобы кто-то предлагал деньги за находку. Это не клад, а собственность государства, которое не станет платить за то, что и так принадлежит ему, даже если собственность эта и оказалась утеряна. Особенно, если ищет КГБ, то денег не предложат – почему-то Богдан был в этом уверен. Однако если версию о «компетентных органах» отбро-сить, то возможна ли тут, скажем, частная инициатива самого Ингвара Яновича или ещё кого-то вместе с ним? Но опять же – странно: ведь если они учёные, а не торгаши, откуда у них деньги? Кроме того, подобный вариант уж точно не объясняет, как они проследили путь полукруга до небольшого уральского города. При всём при том за мягкостью разговора латыша чу-дилась некая нервозность, настороженность и вместе с тем, как ни странно, жёсткость. Даже во фразах, произносившихся как просьба, звучала требовательность, затруднявшая прямой отказ. В общем, всё было странно и многое друг с другом не увязывалось. Богдан думал, думал, да и махнул рукой: всё равно завтра всё станет ясно. Г Л А В А 2 Весь следующий день Богдан не находил себе места на работе – ему было необъяснимо жаль расставаться с полукру-гом. «Я в любом случае постараюсь получить какие-нибудь объяснения», – думал Богдан по пути домой. – «Хотя, конечно, прежде стоит мужика, как следует, прощупать и понять, что он за фрукт. Например, если он имеет отношение к КГБ, то сразу же проявит себя: начнёт разговаривать в ультимативной форме или просто «корки» предъявит. Если же начнёт юлить, то понятно, что, наверное, просто учёный, не более...» В конце концов, Богдана осенило: он вообще не пока-жет полукруг, пока латыш не ответит на интересующие вопро-сы! Ведь если гость окажется не кэгэбэшником, то что он сможет сделать? Ингвар Янович оказался более чем точен: когда Богдан в одиннадцать минут седьмого поднялся на свою лестничную площадку, то почти натолкнулся на высокого мужчину с портфелем. «Быстро же он прискакал с вокзала!» – мелькнула мысль. Мужчина снял шляпу и слегка наклонил голову, улыб-нувшись. – Вы – Богдан? Очень приятно, рад встрече. Богдан тоже машинально склонил голову и щёлкнул каблуками, затем отпер дверь и жестом пригласил гостя: – Прошу, добро пожаловать! Он сбросил осеннюю куртку и исподтишка наблюдал, как Ингвар Янович снимает плащ и как вешает его на вешал-ку. Гость не сделал даже попытки разуться, хотя и вытер туфли мимолётным движением о коврик в прихожей. Это вы-звало легкое раздражение, но Богдан промолчал, благо, что день был сухой. «У них там, в Латвии, наверное, так и приня-то: всё-таки, почти Запад», – подумал он. Во всех движениях Ингвара Яновича, хотя тот и вы-глядел дружелюбным, сквозило нечто вроде надменности: ка-залось, что он лишь проявляет необходимую терпимость к об-стоятельствам, а сам еле сдерживает то ли недовольство, то ли брезгливость. В комнате Ингвар Янович, не дожидаясь предложения, опустился в одно из кресел у журнального столика и сразу же перешёл к делу. Латыш приоткрыл портфель, просунул туда руку и вы-удил пачку красноватых купюр в полосатенькой банковской упаковке. – Вот! – Ингвар Янович положил деньги на столик и прихлопнул пачку ладонью. – Здесь ваше вознаграждение, Богдан – одна тысяча рублей. Я думаю, достаточно хорошие деньги за находку? – Вот как… – Богдан приподнял брови: он рассчиты-вал рублей на сто-двести, не больше. – Вы, полагаю, согласны? – Гость по-своему истолко-вал это замешательство. – И я хочу получить то, что принад-лежит мне. Богдан поджал губы, прошёлся взад-вперёд по комнате и, сев в другое кресло рядом с журнальным столиком напротив Ингвара Яновича, посмотрел на гостя, поглаживая руками колени. Он вдруг понял, что ему показалось странным в мане-ре разговора латыша сегодня: Ингвар Янович говорил совер-шенно иначе, чем накануне по телефону. Голос, судя по темб-ру и интонациям, вроде был тот же самый, но от прибалтий-ского акцента не осталось и следа! «Странно, очень странно», – подумал Богдан. – «Зна-чит, никакой он не латыш? Но тогда почему он считает, что теперь уже нет нужды притворяться!?» – Ну же! – требовательно сказал Ингвар Янович. – Я повторяю ещё раз: у вас моя вещь, я плачу деньги за её наход-ку. Я желаю получить вещь назад, и поскорее! – Ингвар Янович! – Богдан посмотрел в глаза гостю. – Я отдам вам то, что нашёл, какой разговор! Я ведь не отказы-ваюсь. Но, честное слово, мне очень интересно, что это за штука такая? Вы ведь сами обещали вчера ответить на вопро-сы. И, видя, что латыш или кто бы он там ни был, начинает злиться, он поспешно добавил: – Кроме того, мы собирались обмыть это дело. Вот, давайте и обмоем! Он вскочил, вынул из посудного шкафа два фужера и салфетку. – Вы, наверное, купить не успели, или, может быть, не было ничего приличного по дороге, – сказал он, протирая бо-калы, – но я сейчас что-нибудь найду в своих запасах… Ингвар Янович втянул воздух носом, полез в портфель и выудил на сей раз бутылку «Арарата». – Я успел купить, но поймите правильно: я тороплюсь! Мне очень не терпится увидеть и проверить, то ли самое вы нашли. И я, естественно, отвечу на все вопросы, – Он со сту-ком припечатал бутылку на столик, – но сперва желаю увидеть полукруг, который вы нашли. Только тогда я стану что-то по-яснять! Богдан кивнул, вытянул руку и повернул бутылку эти-кеткой к себе: – О, вот это здорово, сейчас это редкость – настоящий армянский коньяк. Вы, пожалуйста, открывайте его, а я сей-час. Специально не глядя на гостя, чтобы не видеть раз-дражённого прищура, он прошёл на кухню, взял из тумбочки начатую коробку шоколадного ассорти, по пути на мгновение задержавшись у стенного шкафа в коридоре, где ещё со вче-рашнего дня лежал полукруг. Ингвар Янович уже всё-таки откупорил коньяк и даже плеснул в оба бокала. – Вот! – Богдан широким жестом поставил коробку на столик и взял бокал. – Ну, за знакомство – и за удачную находку! Берите конфетку. Лицо Ингвара Яновича, казалось, начало багроветь. – Я не понимаю, – процедил он сквозь зубы. – Я же сказал, что я желаю увидеть полукруг. Я думал вы за ним по-шли! Богдан пригубил из бокала, не отводя взгляда от Инг-вара Яновича. «Не из КГБ, стопудово не из КГБ», – с облегче-нием подумал он. Сделав ещё глоток, Богдан опустился в кресло. – Ингвар Янович, – с расстановкой сказал он, – я много думал и решил, что отдам вам эту штуковину только после того, как вы мне объясните, что это такое, а, заодно, кто вы сами такой. Может быть, вашему рассказу о Латвийской Ака-демии Наук поверили доверчивые люди в провинциальном городке, но я не верю, вы уж простите. Я очень любопытный, расскажите, пожалуйста, что это такое. И будем решать, что делать дальше. Ингвар Янович вдруг обмяк, словно усилием воли сбросил напряжение. Он повертел бокал в руке, тоже сделал глоток и с кривоватой усмешкой посмотрел на Богдана поверх края стекла. – Знаете, Богдан, – сказал латыш, – есть такая поговор-ка: «Любопытство сгубило кошку»? Вы не боитесь, что по-страдаете? Как та кошка. Богдан молча пожал плечами, выдерживая взгляд. – Хм, – Ингвар Янович аккуратно поставил бокал на столик, – а вы ничего себе! Ладно, но я не так много могу рас-сказать, чтобы стало понятно. Тут ведь надо быть специали-стом, чтобы понять… Гость замолчал и снова, продолжая усмехаться, внима-тельно и словно с неким презрением посмотрел на парня. – Это какой-то сплав, верно? – спросил Богдан. – Я, вообще-то, металлург по образованию, в сплавах кое-что по-нимаю, а такого ещё не видел и не слышал. Мне и хочется узнать, что же это? Он заложил руки за голову и, потянувшись в кресле, тоже стал внимательно разглядывать Ингвара Яновича. Было совершенно ясно, что этот латыш, у которого вдруг почему-то исчез акцент, имеет такое же отношение к Академии Наук Латвии, как Богдан к Политбюро ЦК КПСС. Не КГБ, не Академия Наук – но кто же, кто? Шпионы? Но это смешно и напоминает старые научно-фантастические романы Адамова, Беляева, Казанцева и тому подобных совет-ских писателей, в общем, чушь какая-то!.. Богдан чувствовал, что столкнулся с чем-то очень не-обычным, не поддающимся логическому объяснению. Страха он пока не испытывал, но всё же решил из осторожности бле-фовать. – Кроме того, Ингвар Янович, я подозревал, что дело не чисто. Поэтому спрятал полукруг не дома, а у одного прия-теля… – Вы ещё и приятелю его показали! – вскинулся Инг-вар Янович. – Нет, там свёрток, никто не видел, что внутри. Я про-сто оставил пакет у друга, на всякий случай. Если мы с вами не договоримся. – Что значит – «не договоримся»? – Ингвар Янович насторожился. – Я вас не понимаю. У вас кто-то ещё просил продать полукруг? – Никто не просил, но если вы не захотите мне всё объяснить, я отнесу эту штуку к своим знакомым в наше отде-ление Академии Наук. Пусть там разбираются, что это такое. А вы можете потом официально туда обратиться. В наше, Уральское отделение, – добавил он, усмехнувшись. Ингвар Янович неожиданно громко засмеялся: – Я вас понял, Богдан, я вас понял! Вы, однако, непро-стой парень, очень непростой. С вашей хваткой надо жить на Западе, а не в Советском Союзе, ха-ха! Но мы договоримся, уверен. Я, конечно, предложил вам смешную сумму: ну что это такое – тысяча рублей?! Назовите, сколько вы сами хотите, а? Богдан молча пожал плечами, чуть наклонив голову набок. – Понимаю, – кивнул Ингвар Янович. – Давайте так: десять тысяч рублей! Согласны? У Богдана чуть не вырвалось «Ого!» Он взял бокал и подержал его в ладонях, как бы согревая коньяк, а на самом деле, чтобы выиграть время. Дело принимало весьма интересный оборот, к которо-му Богдан не был готов: он никак не предполагал, что Ингвар Янович начнет торговаться и предлагать больше, чем уже предложил. Богдан сделал маленький глоток и осторожно поставил бокал на столик. Латыш мгновенно поднял планку в десять раз. Десять тысяч, это, скажем, если по госценам, «Жигули» и дорогой мебельный гарнитур. Ясно, что никакая Академия Наук заплатить таких денег не сможет, а КГБ просто не стало бы платить за то, что всегда может взять бесплатно. Но кого же тогда представляет Ингвар Янович? – Ладно, давайте сделаем так, – сказал он. – Вы легко даёте десять тысяч рублей, после того как давали всего одну. Значит, эта железка вам ох как нужна, не так ли? А тридцать тысяч дадите? Латыш засопел: – Это, что – ваше последнее слово? «Ого!», – подумал Богдан. – «А ну-ка, ещё проверим его на прочность». – Значит, и тридцать готовы дать, – с расстановкой сказал он. – Тогда предлагаю так: вы даёте мне для ровного счёта пятьдесят тысяч рублей – и полукруг ваш. Идёт? – Джаром шав! – Ингвар Янович вскочил, резко от-толкнув кресло. – Чёртов подонок! Тупой ублюдок, я еле ушёл от него, а теперь из-за тебя теряю время!… – Он запнулся. Богдан совершенно не понял первого восклицания Ингвара Яновича: язык по звучанию не был похож ни на один из известных ему языков, впрочем, он не так много их и знал. – К чему оскорбления, Ингвар Янович? – укоризненно заметил Богдан, глядя на латыша снизу вверх и стараясь ка-заться спокойным. – Вы сами стали предлагать деньги, вы – не я! Неужели вы рассчитывали, что хоть один здравомыслящий человек поверит россказням о Латвийской Академии Наук и металлоломе?! Если бы вы рассказали мне правду про полу-круг с самого начала, я бы с благодарностью взял вашу тысячу и был бы рад, простите, до задницы. А вы начали игру на по-вышение ставок. Ну, не хотите рассказать правду – извольте платить! Латыш прошёлся по комнате, и было слышно, как по-скрипывает кожа его модельных туфель. – Ладно-ладно! – Гость остановился и сделал неопре-делённый жест рукой. – Я дам тебе пятьдесят тысяч. Показы-вай полукруг. Богдан проглотил слюну, собираясь с духом – деньги были просто сумасшедшие для «простого советского челове-ка». Например, за хищение у государства тех же пятитесяти тысяч уже давали «вышку». – Сначала деньги покажите! – потребовал он. – Деньги здесь! – Ингвар Янович похлопал рукой по портфелю. – Давай полукруг! – Э-э, нет, – Богдан сглотнул и помотал в воздухе пальцем. – Вы покажите пятьдесят тысяч, и я сразу же пока-жу… – Он осёкся: – Я сразу же схожу к моему знакомому за этой штукой. Он тут недалеко живёт. Ингвар Янович зло засмеялся, словно мучимый икотой. Богдан понял, что допустил роковой промах. Гость, продолжая улыбаться, кивнул, небрежно, поднял с пола портфель и открыл его – на сей раз, широко, держа одной рукой. У Богдана в этот же момент вдруг что-то остро кольнуло внутри. Какой-то инстинкт шепнул ему: «Хватай со стола бутылку и бей латыша по башке!» Естественно, как нормальный человек, ни разу ещё ре-ально не боровшийся за собственную жизнь, он так не посту-пил, а лишь деревянно ухмыльнулся, наблюдая за Ингваром Яновичем. Некоторое хотя и напряжённое, но всё-таки относи-тельное спокойствие юноши объяснялось ещё и тем, что, как ни как, он уже два года занимался в спортивной секции, где под видом общего оздоровления нелегально изучали не одоб-ряемые в СССР восточные единоборства. Поэтому, хотя Инг-вар Янович и был довольно крупным мужчиной, Богдан думал, что справился бы с ним – особенно, если сам латыш такими приёмами не владел. Впрочем, через секунду стало понятно, что ухмыляться не стоило. Ингвар Янович пошарил свободной рукой в порт-феле и вынул матово-блестящий пистолет. Или что-то, похо-жее на пистолет с навёрнутым на ствол толстым глушителем. Нехорошо усмехаясь, гость повернул маленький тум-блер на боку пистолета и сказал уже совершенно иным тоном: – Мне надо было с самого начала пристукнуть тебя, ублюдок, обыскать квартиру и найти то, что я ищу. Я, правда, не был уверен, что ты живёшь один, а мне лишнего шума не надо. Сейчас я вижу, что ты никого не ждёшь, и, самое глав-ное, ты проговорился – полукруг у тебя где-то здесь! Он чуть прищурился и вольно или невольно повторил расхожую киношную пошлость: – Как ты предпочитаешь умереть, ванвир: быстро или хочешь растянуть удовольствие? Богдан не понял значения слова «ванвир». Он засопел и быстро оглянулся вокруг. Под рукой не было ничего, кроме бутылки на столе, да и та находилась слишком далеко, учиты-вая, что у противника имелось оружие. – Так вот, – продолжал Ингвар Янович, – если ты сей-час отдашь мне полукруг, я убью тебя тихо и спокойно, без мучений. Если не отдашь, то, визжа от боли, ты расскажешь мне, где лежит моя вещь, но потом всё равно сдохнешь. Ты меня понял!? – Он вдруг резко повысил голос. Богдан подобрался в кресле, непроизвольно сжимая подлокотники. – Ингвар Янович, – начал он, – я же сказал вам, что у меня нет полукруга – я отнёс его к знакомому… Латыш помотал головой: – Ты меня не понял… – Он на секунду задумался, а по-том ещё раз щелкнул чем-то на своём пистолете и сказал: – Начнем с низкого уровня. Из ствола «пистолета» вырвался тусклый белёсый луч и ударил Богдану в правое плечо. Всё произошло в полной тишине, отчего, возможно, казалось ещё более нереальным и жутким. Богдан вскрикнул – показалось, что по плечу стеганули стальным прутом. – Ну, как? В лоб так же хочешь получить, или по яй-цам? – поинтересовался Ингвар Янович с ласковостью кобры. – Надумал сказать, где моя вещь? Богдан выругался, растирая руку – пальцы едва слуша-лись. «Ни хрена себе, познакомился! – подумал он. – Он ведь действительно убьёт меня. Что же делать, тянуть время? Но полукруг придется отдать, а потом он всё равно меня при-кончит…» Богдан лихорадочно соображал, что можно сделать в такой ситуации. Он был спортивный, ловкий, достаточно тре-нированный парень, умел неплохо драться, но что можно про-тивопоставить пистолету, да ещё такому необычному? – Вы псих, – прошипел он, массируя руку. Ингвар Янович отошёл от столика на несколько шагов, направляя пистолет на Богдана. – Полукруг, быстро! – процедил он сквозь зубы. Матерясь, Богдан поднялся на ноги, которые вдруг стали подрагивать, и, придерживая травмированную руку, по-брёл в коридор к стенному шкафу. Ингвар Янович двинулся вслед за Богданом и встал в дверном проеме. Богдан медленно открыл дверцу шкафа, пы-таясь вспомнить, что там лежит такого, чем можно эффектив-но воспользоваться. Взгляд упал на аэрозольный баллончик с дихлофосом. – Пошевеливайся! – приказал латыш, помахивая пи-столетом. Не сильно притворяясь и делая вид, что кривится от боли, Богдан полез в шкаф. Пользуясь тем, что с места, где он сейчас стоял, Ингвар Янович не мог видеть внутренности шкафа и руки Богдана выше локтя, юноша сунул баллончик в правый рукав джинсовой курточки. Кисть он держал скрю-ченной после удара, так что ему не составляло труда придер-живать баллончик в рукаве так, чтобы тот не выпал. Взяв со второй полки полукруг, Богдан также медленно пошёл в комнату. Ингвар Янович приказал положить полукруг на пол на полпути к столику и снова сесть в кресло. Не спуская глаз с Богдана, латыш поднял портфель, вытащил из него точно такой же полукруг и опустил его на пол в нескольких сантиметрах от первого. Оба полукруга рва-нулись друг к другу, как железо и магнит, и слепились с сухим щелчком, образовав полный круг. Богдан от неожиданности привстал, чтобы лучше ви-деть. – Сидеть! – цыкнул Ингвар Янович, не отрывая глаз от лежащего на полу непонятного устройства. Впрочем, сказано это было как-то небрежно, словно его уже почти не интересовал человек, которого он собирался через минуту убить. Ингвар Янович потряс руками над голо-вой, первый раз отведя ствол пистолета от Богдана. – Наконец-то! – радостно вскричал он. – Если бы кто-то знал, как долго я искал его в этом чертовом мире! И ты, грязная кукла, решил водить меня за нос, когда выход уже по-чти у меня в руках!? Нет, я всё-таки не просто убью тебя, я заставлю тебя мучаться, ублюдок! О боги, я заставлю тебя му-чаться! – Он снова потряс кулаком свободной руки над голо-вой. «Надо решаться», – подумал Богдан, осторожно вы-двигая баллончик из рукава и делая вид, что левой рукой про-должает массировать травмированную правую. До точки, где стоял латыш, было чуть больше двух метров. Богдан не сомневался, что если бы не поврежденная рука, он сумел бы прыгнуть даже из кресла и свалить Ингвара Яновича до того, как тот успеет вскинуть свой странный пи-столет. Но рука мешала действовать быстро, а для того, чтобы эффективно воспользоваться аэрозольный баллончик, латыш стоял пока слишком далеко. «Не успеть», – подумал Богдан, – «но надо решаться!» И он уже почти был готов прыгнуть и наверняка бы не успел, но его спас случай. В коридоре неожиданно зазвонил телефон. Ингвар Янович вздрогнул и повернулся к двери, непроизвольно сде-лав шаг к Богдану. – Кого ты… – начал латыш, тыча пистолетом в сторону входной двери и на секунду отвернувшись от Богдана: второй звонок телефона ещё не успел прозвенеть, всё произошло очень быстро. В тот же миг баллончик оказался в левой руке Богдана. Позже, уже спокойно размышляя над своим везением, Богдан подумал, что Ингвар Янович, видимо, решил, что по-звонили в звонок на входной двери. – …ждё…? – продолжил латыш, вновь поворачиваясь к Богдану. Почти в этот же момент прозвучал новый звонок, но конец фразы гостя с шипящим «…шь» захлебнулся в тугой струе едкого аэрозоля, ударившего в лицо. Латыш вскинул руки к глазам, и Богдан прыгнул впе-рёд, врезаясь в Ингвара Яновича левым плечом. Удар полу-чился даже слишком сильным: латыш стоял без достаточного упора, кроме того, он не видел момент броска и не был готов к нему. Богдан покатился по ковру, кашляя от аэрозоля, кото-рый тоже вдохнул, а Ингвар Янович опрокинулся назад, про-бил затылком стеклянную дверцу серванта и, круша полки, фужеры и чашки, свалился на пол. Пистолет отлетел в сторо-ну. Превозмогая боль в повреждённой руке, Богдан вско-чил и схватил оружие. Однако это было уже лишнее в данный момент, поскольку Ингвар Янович лежал без движения. Из нескольких порезов на лице и голове у него текла кровь. Телефон в коридоре продолжал звонить, потом пере-стал. Тяжело дыша и отплевываясь, Богдан принёс с кухни длинный кусок прочной бельевой веревки. Связав Ингвару Яновичу руки и ноги, он посадил его у разбитого серванта и только после этого проверил пульс. Пульс был. Богдан посмотрел на подтёки крови на го-лове гостя и сказал вслух: – Ладно, не подохнешь. Открыв дверь на балкон, чтобы проветрить комнату, он подошёл к столику, налил коньяка и залпом выпил, скри-вившись. Затем принес из кухни коробку, где держал йод, бинты и всякие аптечные мелочи. – Когда он начал обрабатывать раны, Ингвар Янович застонал. – Больно? – участливо спросил Богдан, но латыш, если гость Богдана являлся латышом, в чём уже приходилось сильно сомневаться, ещё не пришёл в себя настолько, чтобы связно отвечать. Закончив перевязку и наложив на более мелкие порезы пластырь, Богдан обыскал самого Ингвара Яновича и его портфель. В портфеле и в карманах гостя обнаружилось почти тридцать тысяч денег советскими рублями, три тысячи двести долларов США, а также несколько паспортов, причем не все советские. Кроме того, там имелись разные довольно обычные мелочи и несколько весьма странных предметов: две плоские коробочки размером с пачку сигарет, только тоньше, фонарик толщиной с карандаш, но очень мощный – такого Богдан ни-когда не видел, и пять сплюснутых по оси цилиндриков. После некоторого раздумья Богдан понял, что цилиндрики вставляются в рукоятку пистолета и, по-видимому, представляют собой запасные обоймы. Он сунул цилиндрики в карман, после чего занялся де-тальным изучением оружия. Оно было гораздо легче обычного пистолета и не имело никаких затворов и тому подобных ат-рибутов огнестрельного оружия. Имелось нечто похожее на прицел, какой-то переключатель, который как раз вращал Ингвар Янович, и маленький глазок на тыльной стороне руч-ки, обращенный к тому, кто держал пистолет в руке. У пере-ключателя выделялось несколько положений, отмеченных цветными точками. – Настало время для объяснений, – сказал Богдан вслух. Он снова подошёл к столу, взял бокал с коньяком и попытался влить спиртное в рот Ингвару Яновичу. Гость за-кашлялся и начал окончательно приходить в себя. Богдан вышел в коридор и у зеркала, расстегнув ру-башку, осмотрел плечо. Там расплывался здоровенный синяк. Он вернулся в комнату, глотнул ещё немного коньяка прямо из горлышка, взял стул и сел напротив Ингвара Янови-ча, который уже смотрел перед собой мутноватым взглядом. Повертев в руке странный пистолет, Богдан подмигнул и заметил: – Хорошая штука, но, как видишь, можно и без неё. К нему уже возвращалось привычное чувство юмора, хотя колени дрожали – именно поэтому он и присел. Стараясь казаться как можно более спокойным, Богдан сказал, покачи-вая стволом пистолета в такт своим словам. – Сейчас, уважаемый, я поступлю с тобой так же, как ты собирался поступить со мной. Если ты не захочешь расска-зать мне всё, как есть, я начну стрелять в тебя. Нравится пер-спектива? Ингвар Янович что-то проворчал. – Плохо слышу, – Богдан чуть наклонил голову, вы-ставляя ухо. – Будьте любезны, погромче! Он встал напротив латыша, поигрывая оружием. – Сволочь, – прохрипел Ингвар Янович, – поганый ванвир. – О, я уже в который раз слышу это слово! – заметил Богдан, косо глядя на сидящего на полу человека. – Очень ин-тересно, с него и начнём. Это на каком же языке? Неужели на латышском? Ну, так что, что же значит «ванвир», Ингвар Яно-вич? Жду ответа! Богдан стал прохаживаться по комнате, покачивая стволом оружия в такт шагам. Ингвар Янович зло усмехнулся: – Что значит «ванвир»? Что значит «ванвир», грязный ты, ничтожный… Стой!!!.. – вдруг дико заорал он. Возможно, Ингвар Янович и объяснил бы Богдану, что означало слово «ванвир», но случилось так, что Богдан узнал об этом несколько позже. Шагая по комнате, он слегка двинул диск ботинком. Диск даже не пошевелился, хотя по имевшемуся опыту можно было предположить, что целый диск весит всего в два раза больше, чем одна половинка. Богдан удивленно поднял брови и, сам не зная, зачем, встал на диск. Он сделал это просто так, не думая особо ни о чём. Именно в этот момент Ингвар Янович закричал, однако крик сразу же оборвался. Ингвар Янович уже просто не находился рядом: Богдан, как был с пистолетом в руке, очутился в со-вершенно незнакомом месте. Он стоял на широкой открытой площадке диаметром метров пятьдесят, окруженной высоким парапетом. Над ним мягко светилось бледно-желтое небо, а далеко через каменные перила виднелся тонущий в такой же желтоватой дымке гори-зонт. Богдан подошёл к парапету, перегнулся, чтобы загля-нуть через край и чуть не вскрикнул, у него перехватило ды-хание. Площадка, на которой он оказался, венчала огромную башню, многоступенчатой пирамидой вздымавшуюся метров на двести. Она переходила в другие башни – круглые и пира-мидальные, хотя и не такие высокие, между ними местами раскинулись арки, где-то лежала растительность самых разных расцветок, блестели озера и каналы или это были реки, многие из которых бежали к горизонту и пропадали в туманных далях. Богдан оглядел площадку. Материал и по внешнему виду, и на ощупь походил на шлифованный камень, но нигде не просматривалось ни одного шва – казалось, что вся пло-щадка вместе с парапетом просто отлита из каменной суб-станции. На расстоянии около метра от парапета по полу пло-щадки располагались уже знакомые Богдану половинки кру-гов. Только в одном месте, именно там, где он появился, лежал целый круг. Еще один круг, но совершенно другой, как бы сделанный из ртути, находился в самом центре площадки. Богдан осмотрел полукруги. Рисунки и узоры на них были разными, но все составляли половинку какого-либо изображения. Кроме того, Богдан обнаружил, что все полукру-ги прочно закреплены на полу площадки. Исключение состав-лял только круг, на который его перебросило – он неожиданно легко разделился на половинки, одна из которых, впрочем, осталась прочно закреплённой на полу площадки. Решив пока не экспериментировать с неизвестными устройствами, Богдан отложил в сторону отделившийся полу-круг. Сейчас следовало понять, где он находится. Всё ещё морщась от боли в плече, он снова перегнулся через парапет, разглядывая окрестности. Ничего особо он там не высмотрел, но его поразила царившая кругом тишина, нарушаемая только лёгким свистом ветра. Г Л А В А 3 Колени всё ещё ощутимо подрагивали. Богдан облоко-тился о парапет и задумался, глядя в туманные, желтоватые дали. Вдруг он усмехнулся. Только сию минуту он по-настоящему осознал, что произошло именно оно, то самое «необычайное», о чём обычные люди, бегающие по утрам на работу, а вечерами с работы, читают в фантастических рома-нах. Если, конечно, увлекаются подобным чтивом. А если не увлекаются, то так и бегают себе взад-вперёд, пока есть силы бегать. А потом – жизнь кончается, и это самое «необычайное» так и остаётся где-то за гранью не-понятых в юности мечтаний, растворяется в суете повседнев-ных дел, за которыми незаметно проходит сама жизнь. Которая всего одна. «Вот он – шанс!», подумал Богдан. Именно тот, что бывает раз на несколько миллионов, как в «Спортлото», или– на несколько миллиардов! Собственно, какое там «Спортло-то»! «Спортлото» с таким и рядом не стояло как в прямом, так и в переносном смысле. «А на работу я завтра, похоже, не выйду», – подумал Богдан, криво усмехаясь. – «Какая уважительная причина для прогула!» Он хихикнул вслух и тут же оглянулся, нет ли кого за спиной. Но площадка, на которой стоял, по-прежнему остава-лась пуста. Вероятно, что кто-то другой на его месте мог испытать глубокий шок, но Богдан ничего подобного не чувствовал: множество фантастических романов, которыми он зачитывался ещё в школе, неосознанно подготовили его к такой ситуации. Кроме того, в институте он изучал физику и высшую ма-тематику, поэтому хотя бы гипотетически допускал возмож-ность существования так называемой «нуль-транспортировки» и разных «параллельных пространств». Комплекс подобных знаний помог достаточно быстро придти в себя и начать спо-койно думать, как действовать дальше. Прежде всего, необходимо было оценить ситуацию. Яснее ясного, что он находится уже не на Земле. Но тогда – где, интересно бы знать? Если этот составной круг служил для переноса через пространство, в котором находилась Земля, то место переме-щения согласно широко распространенной фантастической идее телепортации и т.п. могло находиться хоть за миллионы световых лет от Солнечной системы. Мысль о том, что это могла быть одна из планет, вра-щавшихся вокруг Солнца, Богдан моментально отбросил, так как согласно современным научным данным в Солнечной си-стеме просто не могло быть планеты с пригодной для дыхания атмосферой и вполне комфортной температуры. А температу-ру окружающего воздуха он оценил градуса в 22-23 по Цель-сию. Если же это – параллельный мир, то, теоретически, могло статься, что Богдан вообще не покидал Землю, а нахо-дится просто как бы на другой плоскости многомерного фазо-вого пространства. Правда для проблемы возвращения это значило примерно то же, что попасть, допустим, в район ту-манности Андромеды. Хотя в данном случае, наверное, про-блемы с обратным перемещением быть не должно: вот они лежат, эти штучки для переноса сквозь миры и пространства. Богдан присел на корточки, чтобы осмотреть два ле-жащих рядом полукруга, но колени всё предательски подгиба-лись и он просто уселся на пол. Полукруги лежали сейчас на расстоянии сантиметров тридцати друг от друга. Богдан постарался вспомнить, как че-ловек, назвавшийся Ингваром Яновичем, положил их для со-единения. Вполне возможно, что полукруги срабатывают на соединение, когда надо перебросить какую-то массу, а потом связь между ними пропадает, пока их не разведут и не соеди-нят вновь. На ум пришла аналогия с винтовочным затвором, который после выстрела необходимо передернуть, чтобы ору-жие вновь оказалось готово к стрельбе. Богдан подумал немного и затем осторожно начал по-додвигать свободный полукруг к закреплённому. И тут он об-ратил внимание, что рисунок в центре полукруга вроде бы из-менился по сравнению с тем, что он помнил: вместо полного изображения гранёного цилиндра там сейчас находилось изображение половинки шара, покрытого узорным рисунком, или что-то вроде того. Богдан был уверен, один полукруг точно из его земной квартиры – ведь только там, где он появился на площадке, круг был полным, и, значит, логично предположить, что одна половинка перенеслась вместе с ним. Смущало только, что сейчас рисунок на этой половинке явно иной. Взглянув на неподвижный полукруг, он увидел, что там тоже изображена половинка кружка, покрытого узорами. Что-то в узоре на половинках маленького круга показалось знакомым, и Богдан решительно сдвинул полукруги. Когда расстояние между ними уменьшилось до пары сантиметров, подвижный полукруг резко дернулся к неподвижному, и они соединились с уже знакомым Богдану сухим щелчком. Посмотрев на изображение маленького кружка в цен-тре образовавшегося большого, он понял, что показалось ему таким знакомым в узорчатых линиях: это было стилизованное изображение континентов Земного шара! Богдан вскочил и прошёлся по площадке, проверив, что изображено на ближайших полукругах, вделанных в пол. Половинки изображений были самыми разными, кое-где были куски текста, написанного незнакомым алфавитом, в котором странным образом чудилось, тем не менее, что-то знакомое. Из первых примерно двадцати осмотренных полукругов изоб-ражение половинки Земного шара попалось ещё на трёх. Бог-дан сосчитал число полукругов, лежавших по окружности площадки – всего их было семьдесят два. Становилось достаточно ясно, что круг сам по себе яв-лялся переходом между определёнными точками то ли про-странства, то ли параллельных пространств – пока неизвестно, да и не столь важно. Меняющееся изображение, очевидно, указывало, куда будет произведён следующий перенос. Не нужно иметь огромную интуицию, чтобы понять, что для осуществления переноса необходимы две половинки круга, которые, соединяясь, активизируют такую возможность. Богдан вернулся к единственному полному кругу и снова сел рядом. Если принять данную логику за основу, то получалось, что изображение Земного шара свидетельствовало, что это была дверь домой, и, по-видимому, именно к тому полукругу, который остался в его квартире. Значит, один шаг – и он снова на Земле? Но что делать, если вот прямо сейчас оказаться в своей квартире? Там его ждал связанный Ингвар Янович, который пока вряд ли выпутался из верёвок – Богдан, несмотря на лихора-дочное дрожание рук, связывал псевдо-латыша надёжно: ко-гда-то он много времени провёл в туристических походах, и уж что-что, а узлы вязать умел. Если он вернётся, то встанет вопрос, что делать с пленником. О том, чтобы просто выкинуть его на улицу не могло быть и речи: это означало отпустить на свободу смер-тельного врага и потом ходить, оглядываясь и ожидая удара по затылку в любой момент. И в милицию не заявишь: что он может заявить? Тогда надо будет предъявлять улики – этот странный пистолет и полукруг, значит, прощай тайна, до сви-дания неизвестный мир! Нет, с милицией он связываться в данном случае не будет, даже думать нечего! Ликвидировать фальшивого латыша, в смысле – убить? Как, зарезать, что ли? Но этого Богдан тоже себе не мог пред-ставить, хотя гость сам угрожал лишить жизни его. Правда, у него есть странный пистолет, но даже если он и умертвит сво-его неожиданного врага этим оружием, то куда девать труп? Как его вытащить из дома – резать тело на части в ванной? Богдана передернуло от одной мысли об этом. А если кто-то заметит, как он вытаскивает какие-то мешки из дома, то тут последовательность событий одна: милиция всё равно по-явится, начнётся следствие, а там и двери тюрьмы виднеются. Но дело даже не в этом, просто он, в принципе, не был хлад-нокровным убийцей. Состояние аффекта прошло, и ему труд-но было представить, как он убьёт связанного человека. Богдан посмотрел на часы. Он не засёк момент пере-носа, но по прикидке уже прошёл примерно час, как он ока-зался на этой площадке. Кстати, что если Ингвар Янович уже выпутался из верёвок и ждёт, не дождётся появления Богдана, чтобы уж теперь не упустить своего шанса? Богдан потёр лицо ладонями, шумно вздохнул и подо-шёл к парапету. Похоже, время суток здесь близилось к вече-ру, потому что жёлтое небо уже слегка потемнело. Всё-таки вернуться и сообщить о находке, куда следу-ет? А куда же следует сообщать? Судя по всему, куда ни со-общи, к проблеме уж точно подключится КГБ, всё засекретят, чтобы проклятые американцы, не дай Бог, не узнали. Его, Бог-дана Домрачева, сперва, конечно, допросят вдоль и поперёк, а потом и близко к этому делу не подпустят – кто он такой? А, возможно, и вообще ликвидируют: ходили слухи, что КГБ, как, впрочем, и любая иная спецслужба, запросто может убрать ненужных свидетелей. Как говорится, «он слишком много знал»… Бежать за границу, где пытаться обнародовать откры-тие дорожки в иной мир тоже не выход. Во-первых, Богдан, несмотря ни на что, не питал особых иллюзий в отношении Западных спецслужб: там тоже попытаются засекретить все, что можно использовать в военных целях. Во-вторых, неужели ЦРУ будет цацкаться с ненужным, по большому счёту, свиде-телем, тем более, с каким-то парнем из Советского Союза? И, в-третьих, если даже на то пошло: а как вывезти по-лукруги и пистолет из СССР? Например, полукруг мог валять-ся на свалке, и все на него плевали, но попробуй – понеси ми-мо таможни! Сразу схватят и начнут кричать, что ты вывозишь национальное достояние, а об оружии и нечего говорить. Но, действительно, а как объяснить на таможне, что это такое, кому и зачем ты это везёшь? В общем, ситуация простая, есть «два путя»: либо оставаться здесь, и смотреть, что из этого получится, либо возвращаться домой… из чего вообще вряд ли выйдет что-то хорошее. А что, если разобраться, ему терять дома? Работу в научно-исследовательском институте? Томительное ожидание, пока шеф даст тему для диссертации, а потом нудный набор материала, подготовка, защита? При удачном раскладе лет за пять-шесть, наверное, можно и защититься. Ну а дальше-то что? Квартиру терять? Да, квартира, конечно, хорошая, и если он не вернётся, то, скорее всего, её потеряет. Месяц, два, три его не будет, соседи заявят в домоуправление, его начнут искать, объявят без вести пропавшим, а поскольку в квартире никто, кроме него не прописан на данный момент, государство распределит свою собственность между нуждающимися, так сказать. С учётом того, что квартира находилась в приличном полнометражном доме в центре города, можно представить, как возрадуются работники исполкома, сидящие на распреде-лении жилплощади. Богдан непроизвольно сплюнул через парапет и тут же, спохватившись, посмотрел вниз – вдруг на кого попадёт? Но внизу, как и вокруг было тихо и пустынно, там виднелись про-сто перекрытия нижних построек этого колоссального соору-жения, и почему-то Богдану только сейчас пришло на ум сравнение с дворцом. Тут ждала неизвестность, но явно ждал и целый мир, с которым предстояло познакомиться. Хотя, конечно, если хозя-ева такие же жёсткие люди как Ингвар Янович, то встреча может оказаться не шибко приятной. «Интересно», – подумал Богдан, – «а почему до сих пор никто не появился? Неужели тут нет сигнализации, сооб-щающей, что сработала система переноса? Может быть, за мной уже наблюдают?» Он повторно внимательно осмотрел площадку, но ни-чего подозрительного не заметил. Тем временем стало ещё темнее. Стоять и рассуждать можно сколько угодно, но нужно думать, как выбираться из этого ласточкиного гнезда: для ночлега хотелось подыскать более уютное место. Богдан снова взглянул на лежавший на полу круг. Ин-тересно, подумал он, как половинки разделяются, если ты, например, передумал отправиться куда-то? Вдруг почти одновременно с его мысленным вопросом раздался тонкий камертонный звук, и половинки оттолкнулись одна от другой примерно на те же два-три сантиметра. Прики-нув время с момента, как он составил круг, Богдан решил, что ещё немного и его случайного перемещения могло не про-изойти: когда он встал на круг у себя в квартире, оставалось, похоже, совсем немного, чтобы сработал сброс, и переход от-ключился. В этом случае дальнейшие события развивались бы, конечно, совершенно иначе. Богдан занялся бы Ингваром Яновичем и, если бы и наступил на половинку круга, перенос уже не сработал. А если бы даже Ингвар Янович и рассказал, для чего служит круг, Богдан не был уверен, что у него хвати-ло бы решимости, сознательно нырнуть в неизвестность. Да и вряд ли он поверил бы своему недругу настолько, чтобы ис-пытывать на себе неизвестную штучку. Богдан лёг на парапет, который имел в ширину почти метр, и постарался рассмотреть основание площадки. Нечего было думать, чтобы спуститься этим путём: площадка покои-лась на гладкой колонне, уходившей вниз метров на тридцать. Неужели отсюда нет другого выхода, кроме как через двери в другие миры? Богдану чувствовал, что какой-то выход (или вход?) должен всё-таки быть. Экспериментировать, если он не собирается торчать тут вечно, всё равно придётся, но, прежде всего, Богдан тщательно осмотрел карманы, чтобы чётко понимать, чем располагает. Богдан был одет в джинсовый костюм «Lee», куплен-ный на толкучке за 350 советских рублей. У него, помимо странного пистолета, оказались деньги Ингвара Яновича, пять обойм к оружию и фонарик, которые Богдан в самом начале машинально распихал в карманы. Кроме того, в карманах нашлась коробка спичек, горсть монет и ещё его собственные двадцать рублей бумажками, носовой платок, ключи от квар-тиры и почтового ящика, две непонятно откуда взявшиеся канцелярские скрепки, сувенирная шариковая ручка, сделан-ная в форме сигареты, маленький блокнотик и начатая пачечка отечественной жевательной резинки. Во внутреннем кармане куртки лежал его советский паспорт и водительские права. В общем, небогатая экипировка для начала экспедиции в неизвестный мир. Правда, имелся пистолет, действие кото-рого Богдан решил проверить прямо сейчас. Однако стрелять в материал площадки или парапета он опасался, и Богдан при-думал следующее. Изогнув металлическую скрепку, он при-строил на краю парапета трехкопеечную монету так, чтобы та стояла на ребре. Поставив переключатель режимов пистолета в максимальное, как он считал, положение, Богдан для начала направил его в темнеющее небо и нажал спусковою кнопку. Ствол оружия бесшумно выплюнул белый в сумерках луч толщиной не более стержня шариковой ручки. Выстрелив ещё пару раз, Богдан понял, что можно получать и луч непре-рывного действия. Присев так, чтобы ствол оказался на уровне монетки, он нажал на кнопку и коснулся лучом верхнего её края. Брызнули искры, Богдан вздрогнул и непроизвольно отпустил кнопку. Монетка упала с подпорок. Богдан осторожно потрогал ее пальцем – монетка, а, точнее, то, что от неё осталось, была очень горячая. Верхний сегмент, видимо, просто испарился. Непроизвольно, будучи, некоторым образом, учёным по своей работе и по образованию, Богдан задумался над принципом действия оружия. Он ещё пару раз выстрелил в небо и принюхался. Озоном не пахло, значит, луч не ионизи-ровал воздух, во всяком случае – заметно. Пистолет явно не был широко известным лазером, только более совершенной конструкции, чем могли себе сейчас представить на Земле. Во-первых, у лазера вряд ли мог быть настолько яркий луч, даже в воздухе, а, во-вторых, если считать, что это всё-таки миниатюрный лазер огромной мощности, то, поскольку свет не что иное, как электромагнитное излучение, энергия слишком мощного светового луча вызвала бы конце ствола сильнейшую ионизацию воздуха и образование большого ко-личества плазмы. Вполне мог возникнуть электрический раз-ряд, вроде как при грозе, а так ведь и стрелка могло бы кок-нуть. А тут ничего подобного не происходило, даже озоном в заметных количествах не было. Кроме того, при определённой мощности Ингвар Янович не ожог ему устроил, а удар по руке, как дубинкой. Это, конечно, лучемёт, но тут явно иные лучи, какой-то неизвестный земной науке принцип. Тем временем спустились густые сумерки. Богдан ещё раз прошёлся вдоль парапета, оглядывая окрестности. Вокруг не было видно ни одного огонька. Но вдруг огни начали зажи-гаться. То тут, то там они вспыхивали, разные по интенсивно-сти, пробиваясь сквозь листву деревьев, отражаясь в воде пру-дов и каналов, высвечивая разнообразные конструкции, бежа-ли гирляндами вдаль. С той высоты, на которой находился Богдан, было видно, что освещённые участки тянутся на большие расстоя-ния, но, повернувшись кругом, он понял, что освещенной яв-ляется только определенная площадь, на глаз образующая окружность с центром примерно в том месте, где располага-лась ступенчатая пирамида. На самой площадке тоже сделалось светло: начал све-титься материал пола и парапета. Свет был мягкий, оттенка полузрелого лимона, но достаточно яркий, чтобы можно было читать. Двигаясь вдоль парапета и любуясь фантастическим зрелищем, открывавшимся с высоты, Богдан вдруг споткнулся. Это был незакрепленный полукруг, доставивший его в этот мир. Богдан взял полукруг и, чтобы тот не лежал на дороге, положил в промежуток между неподвижной частью и краем парапета срезанной стороной вплотную к самой стенке. Он не успел ещё отнять руки, как раздался короткий мелодичный звук, часть парапета раскрылась, и полукруг уехал в образовавшийся проём. Богдан чертыхнулся. Внимательно осмотрев стенку рядом с тем местом, где исчез полукруг, Богдан обнаружил мало заметные на первый взгляд полосы, идущие несколько выше проема, в котором исчез полукруг. Богдан приложил палец к полосе, находившейся там, где спрятался «его» полукруг. Ничего не произошло. Тогда он потрогал полосу в разных местах и тоже ничего не добился. Он подумал и провел пальцем по полоске, которая на ощупь была более гладкой, чем материал стены. Вновь прозвучал звук, но несколько иной тональности, в стене открылся проём, и уже старый знакомый вновь лежал перед ним. Богдан вскочил и осмотрел участки стенки у других полукругов. Везде напротив неподвижных полукругов распо-лагались такие же полосы. Когда у ближайшего полукруга справа Богдан провёл пальцем по соответствующей полоске, из стены выдвинулся подвижный дублёр. Богдан не стал составлять эти два полукруга, но, при-кинув полное изображение в центре, он видел, что там изоб-ражен куб с узором линий и какими-то надписями. «Что может означать куб», подумал Богдан. На «его» круге сейчас имелось изображение Земли, перед этим было изображение какого-то гранёного цилиндра. Что это значит? Все это предстояло выяснить, но пока он не имел ни малейшего представления о том, хотя бы как выбраться с этой площадки, и если проблема не разрешится, то выбор остаётся небольшой: отправиться назад на Землю или скакнуть наугад через какой-то другой круг в иной мир, или куда-то ещё. Был, правда, ещё вариант: сидеть и ждать, что кто-то появится и поможет ему, но сколько придётся ждать? Богдану уже сейчас чувствовал голод – выпитый в квартире коньяк действовал как аперитив, да и жажда тоже ощущалась. Он снова посмотрел на блестящий круг в центре пло-щадки. Как-то же сюда попадают те, кто построил эти соору-жения? Богдан считал маловероятным, что площадка служила только местом, куда приходят из других миров, и откуда сразу же уходят, неизвестно куда. «Хотя», сказал он себе, «что я знаю о замыслах этих неизвестных строителей?» Богдан подошёл к большому блестящему кругу и осто-рожно потрогал его стволом пистолета. Ничего не произошло. Тогда он положил на круг руку. На ощупь круг оказался неожиданно шероховатым, хотя, глядя на него, в это было трудно поверить – поверхность выглядела, словно полирован-ный металл. Богдану пришла в голову немного неожиданная, но вполне логичная мысль: если круг не скользкий, значит, на нём легко стоять, и он встал прямо в центр. Примерно секунду-другую ничего не происходило, а затем послышался тихий певучий звук и круг начал опускаться – сначала медленно, а когда голова Богдана оказалась ниже уровня пола площадки, быстрее. Никакого ускорения не чувствовалось, хотя стена шах-ты двигалась мимо очень быстро. Богдан успел подумать, что, судя по диаметру круга и, соответственно, шахты, двоим лю-дям стоять на нём уже не совсем удобно. Это могло означать, что данный лифт – Богдан не сомневался, что это именно лифт – рассчитан на подъём одного человека нормальных размеров или же он предназначен для существ меньше людей. Обдумать все возможные варианты времени не хватило – лифт остановился. Богдан посмотрел вверх: высоко над ним слабо светилось отверстие шахты. На стене примерно на уровне его лица загорелись пря-моугольник размером с почтовую марку и две стрелки – одна, направленная вниз, другая вверх. Как показалось Богдану, он правильно понял значение этих символов. С замиранием серд-ца он поднял руку и приложил палец к прямоугольнику. По-следовал уже привычный мелодичный сигнал, и стена шахты разошлась, открывая вход в освещённое помещение. С пистолетом наготове юноша вышел из лифта. Поме-щение, где он оказался, судя по кольцевой форме, могло рас-полагаться внутри колонны, поддерживавшей верхнюю пло-щадку. В центре проходила шахта лифта, а так как радиус комнаты был не более шести-семи метров, то это, по-видимому, означало, что стены самой колонны имели громад-ную толщину. Свет лился с не слишком высокого потолка – метра три, не больше. Вдоль искривляющейся стены, выполненной из материала, похожего на материал площадки, стояли боль-шие и малые шкафы, столики, кресла, пара нешироких куше-ток, а в одном месте находилось нечто похожее на большой диван. Но самое главное – тут был пульт управления! Во всяком случае, Богдан сразу решил, что это пульт, хотя, как и всё вокруг, он был довольно странный, даже какой-то бутафорский – то, что, скорее всего, являлось кнопками и переключателями, имело непривычный, нарисованный вид. В центре консоли располагалась клавиатура, похожая на клавиа-туру персональных ЭВМ, которыми недавно начали комплек-товать лаборатории института, где работал Богдан. Перед пультом стояло удобное кресло вполне человеческих размеров. Здесь же логично смотрелся бы и экран, но не было ничего похожего, просто высилась серо-салатная гладкая сте-на, такая же, как и все остальные. Богдан задумчиво походил взад-вперёд перед непонят-ным устройством, а потом осторожно сел в кресло. Он хотел немного подумать, прежде чем предпринимать какие-либо дальнейшие шаги. Ничего не случилось, по-прежнему вокруг царила ти-шина. Немного осмелев, Богдан хлопнул ладонями по удобным подлокотникам кресла и довольно громко сказал: – Ну и дела, fuck your mother! – Ругаться по-английски стало модно в последние годы среди образованной советской молодёжи. Он хотел сказать ещё чего-нибудь для самоуспокоения, столь же содержательное, но не успел. Опять прозвучал мело-дичный сигнал, и приятный женский голос поинтересовался на его родном языке: – Желаете смешанный языковой режим? Не успел Богдан вскочить, словно ужаленный, как во-прос повторили по-английски. Он ожидал чего угодно, но только не обращения на чи-стейшем русском в этом, мягко говоря, не то, что не русском, но даже и не английском месте. Юноша обернулся, ожидая увидеть говорившую у себя за спиной, но комната оставалась пуста, хотя это не значило, что за ним не наблюдают скрытно. Впрочем, Богдан уже начал догадываться, в чём тут дело. – Мне, кажется, всё ещё везёт, – пробормотал он. Дело в том, что он учился в специальной языковой школе, а поскольку в последние годы имел намерение уехать из СССР, то существенно повысил знания в английском языке. Поэтому, если бы неизвестная система управления могла об-щаться, скажем, только по-английски, он тоже разобрался бы, а тут ещё и русский! – Ну что же, – сказал Богдан, – начинать нужно, ко-нечно, с русского, так всё-таки удобнее… Давайте-ка русский режим, английский не надо. – Хорошо, – сказала невидимая женщина таким прият-ным голосом, что если бы не необычность обстановки, Богдан не преминул подумать, что неплохо и лично познакомиться с обладательницей такого контральто – чем чёрт не шутит, а вдруг и мордашка, и всё остальное не хуже! Хотя он, конечно, понимал что, скорее всего, перед ним всего лишь машина, компьютер, как стало модно на английский манер называть ЭВМ последние годы и в Советском Союзе. «Так», – подумал Богдан, – «наверное, можно и вопро-сы задавать, никто явно не собирается учинять надо мной не-медленную экзекуцию». – Давайте хоть познакомимся, – усмехнулся молодой человек. – Разрешите представиться: меня зовут Богдан Дом-рачев, а вы, прошу прощения, кто?… Или можно для простоты на «ты»? – поспешно добавил он, желая с самого начала по-стараться установить как можно более доверительные отно-шения, пусть даже и с машиной. – Я просто Главный Компьютер. Выбор местоимения для общения не играет роли, или используй такое, какое устраивает. – Тогда можешь меня звать Богданом. Слушай, ты на мои вопросы отвечать можешь? – Могу, в пределах обозначенных ограничений, – со-общил Компьютер. – Ага, – чуть озадаченно протянул Богдан, – а кто по-ставил эти ограничения? – Хозяин, – пояснил приятный женский голос. – И кто же он – твой хозяин? – Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён. – Ну, хорошо… А он один или их много, хозяев? – Вопрос в списке ограничений, ответ запрещён. Богдан напряг все познания в области ЭВМ и спросил: – А если я как-то попытаюсь…ну, вскрыть эти ограни-чения? Программным, в смысле путём? Он, естественно, не мог даже представить, как бы стал это делать, поскольку кроме начал программирования на АЛ-ГОЛе ничего не знал, а здесь – совершенно не земная техника, но спросить-то можно. – Все, пытающиеся взломать систему, подлежат не-медленному уничтожению, – чётко ответил Компьютер. – Хм, – Богдан почесал затылок, и у него немного по-холодело внутри. – А твой Хозяин случайно не приказал лик-видировать всех прибывающих сюда в его отсутствие? – Подобные распоряжения имеются, но ты не входишь в список лиц, подлежащих ликвидации немедленно. Холодок из живота пополз выше. – А в каком случае я подлежу ликвидации? – осторож-но выдавливая слова, осведомился Богдан и посмотрел на свои руки, лежащие на подлокотниках кресла, однако, никаких за-хватов, чтобы удержать его на месте, из подлокотников не вы-двинулось. – В случае попыток произвести действия по заданному списку. – Мне можно ознакомиться с этим списком? – чуть смелее спросил Богдан. – Чтобы невзначай не сморозить чего-то, что будут стоить головы. Я бы не хотел… – Я тебя не понял, – уточнил Компьютер, – слова «Я бы не хотел…» относятся к желанию получить список или ты имел что-то иное в виду? В противном случае ты делаешь про-тиворечивую просьбу. – Я имею в виду, что не хочу попасть под ликвидацию, – поспешно объяснил Богдан. – А список мне очень нужен, очень! – Желаете визуальный вывод или получить копию на руки? – Это было бы здорово, давай оба варианта! Но ты по-русски напечатаешь? – Печатать – не верное слово, – уточнил Компьютер. – Копия синтезируется, и, разумеется, на том же языке, режим которого установлен. Нужен иной язык? – Нет-нет, давай на русском. – Выполняется, – коротко сообщил приятный голосок. Богдан хотел спросить, а где можно будет получить список запрещённых деяний, и он даже начал осматривать пульт, ожидая, что копия вылезет из щели какого-то устрой-ства, когда раздался камертоновый сигнал и на ровной пло-щадке с невысокими краями сбоку от пульта возник листок бумаги. Мгновением раньше прямо над пультом на стене обо-значился экран, где был представлен пронумерованный список на русском языке… … |
0 комментариев