Описание
Первая книга цикла «Твёрдый космос». Мир, созданный как корпорация. Точнее – Корпорация, она и есть Мир: тысячи искусственных вселенных, нанизанных на ветви Лотоса. В этих Вселенных правят удельные боги – члены Корпорации. И каково было Гору, Гордиану Рэксу, владельцу собственного Мироздания, члену Корпорации и бессмертному Творцу, после очередного стандартного цикла реинкарнации обнаружить себя не в совершенном теле Демиурга, а в жалкой оболочке субтильного юнца, да ещё не понятно, в какой Вселенной! Да ещё и в качестве раба… Но на то и существует воля, чтобы разум мог стать сильнее тела: Гордиан находит силы сначала просто выжить, затем стать лучшим бойцом в школе гладиаторов-консидориев! И там он поднимает восстание за освобождение рабов вывернутого наизнанку мира Твёрдого космоса…Приобрести книгу можно, послав заявку на адрес: writer@r66,ru
Характеристики
| Отрывок |
ТЮРЬМА ДЛЯ ГОСПОДА БОГА Часть первая. «НА ПОЗИЦИЮ!» «Свободен лишь тот, кто утратил всё, ради чего стоит жить» (Эрих Мария Ремарк) (Информация по сноскам дана в конце книги. Прим.редактора) Пролог Кластер Каталаун-Тринадцатимирье, планета Аир, пик Гефест. Тридцатый день месяца Тот. Создателя звали Гор. Он не относил себя к эксцентричным натурам и его Вселенная не отличалась оригинальностью. Некоторые Демиурги[1] размещали в кластере несколько звезд или использовали в качестве источников тепла и света иные структуры. Некоторые Демиурги размещали в кластере сотни планет, делая их плоскими или придавая форму многоугольников. Некоторые Демиурги вообще обходились только Планетами-Кольцами, чья полезная площадь в миллионы раз превышает площадь обычной шарообразной планеты. Однако Гордиан Оливиан Рэкс, или, как его называли официально, демиург Г.О.Р.[2], был старомоден и испытывал к стандартным планетам привязанность, можно даже сказать слабость, происходящую, судя по всему, из его сумрачных воспоминаний о прошлом. Именно поэтому, как полагал его коллега, а с недавних пор и компаньон Эс.Си.Рукс, большинство своих Резиденций в этой юной вселенной Гордиан Рэкс разместил именно на шарообразных планетах. В центре пространства он повесил желтое Солнце стандартного образца[3] – Гор назвал его «Доростол», в честь некого города, где когда-то из чрева женщины, а не из клонической колбы вышло его слабое тело, ставшее первым носителем его бессмертного Ка[4]. Вокруг сверкающего как бриллиант светила на разном удалении он разбросал тринадцать планет, различных по размеру, климатическим особенностям и строению рельефа. Их орбиты шли последовательно одна за другой и радиус орбиты каждой следующей был ровно в два раза больше, чем у предыдущей. Впрочем, десятая и одиннадцатая планеты кружились на одинаковом удалении от Доростола, вокруг малой звезды, названной «Дара Аэциус», в честь некой женщины, бывшей его матерью при первом рождении. Пять дворцов выстроил Гор на Аире. Лучшим из них, самым крупным и наиболее эксцентричным, стал Аир-Румат, Пылающий Дворец, в оправе рощ и дубрав из «огненных деревьев», укрытый силовым куполом. Он вечно «горел», вздымая столб пламени над своими чертогами почти на пять километров от поверхности огненной планеты. Был также Дворец Соломона или Дом Джиннов, где стенами служили огромные голографические экраны, с пылающими тенями и удивительными картинами. Был Дворец Давида названный Домом Воинов, чьи башни имели форму мечей, сабель, кинжалов и поллэксов, а здания – форму упавших шлемов, щитов, арбалетов и живописно раскинувших руки мертвых тел с лицами известных героев. Был также Иблис, крепость из оплавившегося чугуна, по стенам которой как водопад стекала лава, яркими тяжелыми сгустками в миллионы тонн веса, опускаясь в магматические моря. Однако излюбленным творением господа Гора на Аире, которому он неизменно отдавал предпочтение, если следовало переговорить тет-а-тет с кем-то из клиентов или компаньонов, являлся замок Звездная пристань на вершине Гефеста. Пик Гефест вздымался над поверхностью Аира на сто пятьдесят километров, выходя в стратосферу и ужасающий, но дивный вид на бескрайние моря и равнины Огненной планеты всегда производил неизгладимое впечатление на любых его собеседников. Странные пылающие тени бродили в его коридорах и тысячи андроидов с обликом уродливых демонов и отвратительными двуглавыми ликами охраняли подножие Замка. Но сегодня, здесь, на вершине Гефеста, создатель Кластера стоял в полном одиночестве, задумчиво рассматривая с космической высоты буйство пламени на просторах своего пылающего творенья. Мысли Гордиана были сумрачны и изменчивы, мозг горел в немного пугающем, но томительном предвкушении неизбежных, но сладостных изменений. А в сердце прятался страх. Создатель Вселенной ждал. В дверь постучали. – Да? Створка приоткрылась и в величественный зал, венчающий собой трехэтажную смотровую площадку, проник слуга. Подтянутый и вежливый. Внимательный и подобострастный. – Аппаратура и медики готовы, – произнес он учтиво, – Вас ожидают на Шагроне. Удачного ХебСеда[5], мой господин! Творец кивнул и вышел из зала вон. Глава 1 Анатомия клетки. Движение… Движение… Тьма. Творец лежал в тишине на чем-то холодном и жестком. Глаза были закрыты, а вокруг плыла темнота, непроглядная как ночь на дне океана. Он пошевелил пальцами, сконцентрировавшись на собственных ощущениях, а потом слегка пошевелился сам. Торс стал легче, и небольшой живот, наметившийся у него в последние месяцы, проведенные без телесной модернизации, не чувствовался совершенно. Ощущения были странными, а тело – отчетливо другим. Значит, ХебСед удался. Последний раз что-то подобное Гордиан Рэкс испытывал ровно триста шестьдесят лет назад, и воспоминания о тех чувствах сделались истертыми, как листы древней книги. Впрочем, новые ощущения пока вполне устраивали Гора: новая телесная оболочка, новые жизненные впечатления и новые бесчисленные столетия ждали его за ними. И он вздохнул, открыл глаза и сел. Веки поднялись с трудом и с болью, какая-то слизь, возможно – глазная сера, возможно – остатки питательного вещества, в котором пребывало в процессе созревания его новое клонированное тело, слепила ресницы. Неожиданно яркий свет резанул глаза, но это не удивляло – ведь он открывал их впервые. Удивляло окружающее. Он сидел на бетонном полу и … в клетке. Сверху нависал грязный, плохо отштукатуренный потолок, слева, справа и за спиной – давили серые, тоже бетонные стены. Впереди, перед глазами, стальными прутьями разрезала пространство металлическая решетка. По размерам новое обиталище создателя вселенных значительно уступало любому медицинскому блоку, если не сказать хуже. Размеры клетки не превышали полутора метров в ширину, и двух метров – в длину. Высота была также удивительно низкая для привычных ему помещений – всего около двух с половиной метров. С трудом напрягая свои новые мышцы, пораженный открытием демиург неуклюже подполз к решетке. Для порядка – дернул, скривился и, как мог, выглянул за прутья. Вид за прутьями был так себе. Справа и слева от места его заточения шел длинный ряд похожих ячеек, отгороженных от узкого коридора такими же прутами из стали. Длинная стена напротив казалась бетонной, серой и совершенно глухой. На потолке коридора мертвыми сталактитами зависли тусклые электрические светильники, расположенные через равные промежутки, заполненные все той же штукатуркой цвета пыли и грязных пятен. В одном конце коридора возвышалась мощная металлическая дверь, в другом красовался унылый бетонный тупик. Собственно, этим детали пейзажа исчерпывались. Тихо выругавшись, Гор с усилием отодвинулся от решетки. Мысли медленно поплыли в голове сквозь легкие очумелость и ступор, испытываемые каждым недавно воскрешенным существом. Прежде всего, Гора интересовали некие технические подробности, основываясь на которых он смог бы делать выводы и анализировать ту нелепую ситуацию, в которой только что оказался. Процесс созревания клоны проходили в состоянии анабиоза. От жуткой гиподинамии их обездвиженные тела спасала только принудительная гимнастика – важнейшие группы мышц с равными промежутками времени получали электрические импульсы из игл-сенсоров, вызывающие сокращения. Благодаря этому, только что созданный клон мог двигаться сразу после помещения нового разума в его мозг, не дожидаясь, пока мышцы окрепнут и привыкнут к нагрузкам. Однако даже такая практика не могла полностью компенсировать отсутствие реальной мышечной активности и придать движениям нужную координацию. Поэтому в течение нескольких часов после воскрешения новый обладатель искусственного тела перемещался с трудом. Судя по тому, что простейшие движения конечностей давались довольно тяжело, но голова при этом оставалась совершенно ясной, без малейших признаков токсикоза, было очевидно, что его недавнее бессознательное состояние объяснялось именно приходом в себя после реинкарнации, а не чем-то иным, например, – анестезией для похищения или транспортировки. От момента перемещения сознания до прихода в себя в клонированном теле проходило не более получаса. Следовательно, аппарат для создания клонов находился недалеко, да и новая телесная оболочка создана где-то рядом. Возможно, даже в этом здании. А с самого ХебСеда прошло не более сорока минут. Ну что же, подумал Гордиан, это уже что-то. Он сел на корточки и начал неторопливый, последовательный осмотр. Демиург тщательно ощупал лицо, изучил плечи, ноги и гениталии. Внезапное осознание того, что он совершенно обнажён, в данной ситуации Гора не беспокоило. Во-первых, потому, что в процессе ХебСеда для тела клона одежда никогда и не предусматривалась, а во-вторых, потому, что нагота являлась ничтожной проблемой по сравнению с удивительным заточением в клетке. Новая оболочка его бессмертного Ка оказалась молодым, физически здоровым мужским телом с умеренно развитой мускулатурой, немного тонкими костями и, по всей видимости, нескладной худосочной фигурой. «На глазок» Гор определил свой новый возраст в шестнадцать, может пятнадцать лет. В каком-то смысле это было не плохо: ведь для того, чтобы вывести себя на приемлемый уровень физической подготовки, владея соответствующей методикой, понадобиться не так много времени. Но все же… В прошлой жизни тело Гордиана являлось генномодифицированным образцом, выращенным для будущего сотрудника Нуль-Корпорации. В нем он обладал повышенной нервной реакцией, устойчивостью к космическим перегрузкам и более высоким тонусом мускулатуры, позволяющей персоналу Нуля быть в среднем в два раза сильнее, чем обычный человек такой же комплекции и таким же объемом мускулов. Кроме того, раньше он владел гипостенической коренастой фигурой, средним ростом и широкими плечами. Превращение из крепкого взрослого мужчины в длинного тощего юношу, а из силача-мутанта – в обычного homosapiens, было не слишком радостным событием. Голова оказалась совершенно лысой – растительность отсутствовала не только на крышке черепа, но и на надбровных дугах. Щеки, подбородок, даже внутренняя поверхность носовой полости также были совершенно гладкими, без малейших признаков волосяного покрова. Но это ерунда, подумал Гор, отрастет. Осторожно, мягкими круговыми движениями указательного пальца, демиург нащупал свой шунт – нейроразъем, входное отверстие которого располагалось на дюйм выше основания правого уха и немного прикрывалось от постороннего глаза ушной раковиной. По опыту Гор знал, что клоны выпускались с неактивированными шунтами, поскольку виртуальный «силь», висящий в пространстве алым мигающим глазом, мог запросто свести с ума неподготовленный к таким фокусам разум. Для людей, рожденных естественным образом, нейрошунт выпускался в форме металлической таблетки, которая просто прикладывалась к виску. Таблетка реагировала на тепло человеческого тела и расположение нейронов в центральной нервной системе. При контакте с кожей она выпускала множество тончайших металлических волосков, которые, быстро удлиняясь, проникали внутрь организма, опутывая своей паутиной мозг, внутренние органы и как бы «дублируя» нервную систему. На поверхности же оставалась только «шапка разъема» – маленький передатчик и ретранслятор, обеспечивающий связь шунта с внешним миром и глобальной информационной Сетью. Клоны, в отличие от «натуралов» выпускались с таким же, но уже готовым шунтом и подчиненной ему паутиной, который нужно было просто активировать, совершив в определенном порядке несколько нажатий на шапку разъема. Поэтому то, что нащупал Гор, изучая пальцами поверхность черепа поразило его: шунт был не просто неактивен, он был запаян! Вместо ребристой «шапки» ретранслятора подушечка пальца огладила неровную каплю застывшего металла, не пригодную ни к чему. Тогда Гор попытался проникнуть в свой нейроразъем, активировав его не через «шапку», а изнутри. Для существа с его сверхчеловеческими способностями то была детская забава. Старый Демиург закрыл глаза и сосредоточился. Зрение пропало. Обычно в моменты концентрации Гордиан видел окружающее даже сквозь закрытые веки, как бы глядя вокруг не глазами, а из некой бесплотной точки, когда можно смотреть не только вперед, но во все стороны одновременно. Воздух должен был покрыться алым муаром с пронизывающими пространство линиями энергетических потоков. Сейчас нейрошунт и клубок его «усиков», опутывающих человеческое тело, сверкнет искристо-яркой, ветвистой голубой паутиной, мерцающей в полутьме искаженного зрения, улыбнулся Гордиан, его сила явиться к нему в своей ослепительной мощи, а нейрошунт оживет… Так было всегда, сколько себя помнил Гор, однако сейчас пространство вокруг оставалось пустым. Он по-прежнему видел лишь темноту за внутренней поверхностью век. Нейроразъем молчал – молчала и глобальная Сеть. В первые мгновения после пробуждения Гор просто не понял, что Сеть Корпорации, сопровождавшая его всю череду прожитых столетий, не шепчет ему обрывки своих новостей и не окутывает незримым шлейфом отрывочных кадров-картинок. Поглощённый изучением обстановки, Гор был слишком занят, чтобы обратить на это внимание и просто ощущал некий неосознанный дискомфорт. Конечно, глобальная Сеть могла не подавать сигналов просто потому, что помещение было экранированным, но сейчас создатель Каталауна отчетливо понял, что дело в другом: он утратил свои способности! Архонт Аякс говорил, что такое возможно, однако только теперь Гордиан полностью осознал, что значил для него его дар! Это было хуже, чем художнику почувствовать себя слепым, а бегуну – безногим. Гор был изуродован. Он стал инвалидом настолько, насколько это вообще возможно для Тшеди. О Иешуа, без ног и рук он чувствовал бы себя лучше! Снова и снова Гордиан пытался погрузиться в гипнотический транс и почувствовать движение информационных потоков в окружающей вселенной. Однако пространство безмолвствовало. Нигде он не слышал размеренного перешептывания интеллектуальных машин, плавного шелеста их электронных мыслей и грозного перекатывания сквозь порталы валов информации. Для Тшеди, привыкшего к своей исключительности, утрата дара равносильна смерти – также как обладание телом смертного для привыкшего к своей вечности демиурга. Итак, он сидел в клетке в слабом теле «натурала», без дара, преданный, неизвестно кем, и с полным неизвестностей будущим. Почему-то именно осознание собственной ущербности, подействовало на Гордиана сильнее всего. Больше чем заключение в клетке или пробуждение в незнакомом месте и теле. Отчаяние неожиданно подкатило слезами к глазам, железным кольцом сдавило горло. Сердце в коллапсирующем ритме затрепетало во впалой груди. «Проклятая физиология», — подумал Гордиан. Нетренированная нервная система сразу проявила свои недостатки! В старом теле, подобного бы не случилось. Сбой программы реинкарнации, да еще сопряженный с утратой пси-способностей, безусловно, являлся причиной, достаточной для паники. Но плакать? Невероятным усилием воли, создатель Каталауна сдержался. Тело нужно контролировать, упрекнул он себя. К тому же, все это еще могло оказаться просто ошибкой. Демиург встал на колени, положил ладони на бедра и закрыл глаза, пытаясь сосредоточиться и трезво оценить ситуацию. Новое тело, однако, обладало иной эмоциональной устойчивостью к стрессам, иной химией и нервной восприимчивостью, поэтому, чтобы успокоить сердце и заставить поток мыслей бежать в нужном направлении, ему потребовалось почти несколько секунд. Что-то произошло не так, думал он, сбой программы реинкарнации совершенно очевиден. Место, где он находится – не его дом. С другой стороны, это место нельзя назвать абсолютно неизвестным. Общесетевой шунт в его голове, пусть и испорченный, свидетельствует, что клоны здесь выпускаются по стандартной, принятой во вселенных Нуля технологии. Значит – это кластер Нуль-Корпорации. Гор раздвинул руки в стороны, почти коснувшись напряженными ладонями стен темницы, и выполнил несколько привычных дыхательных упражнений. Хорошо, заключил он. Сейчас очевидно одно. Информации слишком мало, чтобы делать выводы. Нужно подождать. В принципе, наличие электричества и клонической фабрики (по крайней мере, одного из цехов) где-то поблизости говорит о том, что здесь есть связь с Корпорацией и он сможет легко подтвердить свой статус в первом же ИЦе[6]. А затем – перебраться на Каталаун и еще раз реинкарнироваться. В сущности, задача элементарна. Просто произошла ошибка, которую следует исправить. Хотя… Гор вздрогнул. Он вспомнил свой последний день перед ХебСедом и лоб его покрылся испариной. В этом последнем дне были два существа, два подобных ему Демиурга — Аякс и Октавиан! Два имени, за которыми скрывался ответ на загадку его пробуждения. Если это они, то… Дьявол! – Гор отер ладонью лоб, — Пожалуй, действовать следует осторожно. Высунувшись за прутья решетки насколько возможно, лишенный дара Демиург еще раз просчитал клетки. Тридцать семь справа от него, двенадцать слева. Его клетка – тридцать восьмая. Итого – пятьдесят. В клетушках справа сидели люди, но все клетушки слева были пусты. Большинство из тех, кто находился в клетках, насколько мог видеть Гор (а видеть он мог далеко не всех), оставались также обнажены и измазаны подсыхающей слизью. Не нужно было являться гением, чтобы сделать из всего этого простейшие выводы. Все люди в клетках были такими же клонами как и он. Часть из них сидела, погруженная в какой-то неподвижный ступор. Часть что-то невнятно бормотала, сидя и лежа в своих ячейках. Некоторые плакали и стонали. Наиболее активные при этом размещались ближе к его ячейке и Гор стал догадываться, почему. Догадка подтвердилась буквально через десять минут после осмотра. Металлическая дверь в конце коридора отворилась и два дюжих охранника или санитара в мешковидных халатах втащили внутрь некую массу в непрозрачном биопакете. Подтащив свою ношу к клетке слева от Гордиана, они бросили ее на пол и один из них, достав небольшой, странной формы выдвигающийся нож, вскрыл сначала угол пакета, а затем, проведя рукой в перчатке вдоль края, раскрыл емкость полностью. Наклонив пакет на бок, санитары вывалили на пол скрюченную фигуру. Глаза человека из пакета оказались плотно закрыты, а тело сильно измазано липкой тянущейся слизью. Очередной клон, также как и Гор около часа назад, находился без сознания. Охранники-санитары подхватили несчастного под руки и заволокли его в соседнюю клетушку. Затем, немного отдышавшись, они забрали пустую упаковку от свежевыращенного человеческого существа и молча удалились. Логика оказалась элементарна! Итак, сделал выводы Гордиан, это место не тюрьма и не барак. Это – крайне примитивная и грубая медицинская «адаптационная камера». Так называемый «отстойник» для свежих клонов. Где-то в соседнем помещении находится колба для синтеза человеческих тел, причем в единственном экземпляре. В среднем, один раз в каждые пятьдесят минут или час (таков стандартный технологический интервал), она выдает очередное творение в форме скрюченной человеческой фигуры, заключенной в биопакет – аналог материнской плаценты. Партия клонов в любой клонической машине, изготовленной в пределах Нуль-Корпорации – ровно пятьдесят человек. Тридцать девять из них уже готово, осталось еще одиннадцать. Это значит, до окончания процесса – от девяти часов десяти минут, до одиннадцати часов ровно. Затем, партию будут готовить к вывозу. В принципе, выбраться из клетки и из комнаты «отстойника» может оказаться делом не сложным. Привлечь внимание санитаров при заносе очередного клона, добиться, чтобы клетку открыли, затем – вырубить обоих санитаров и выйти. Если бы Гордиан пребывал в своем старом теле, он бы ни на минуту не сомневался в успехе замысла. Судя по мешкам под глазами, обрюзгшей фигуре и жировикам на коже, оба санитара были «натуралами», без малейшего намека на генную модификацию, а значит, сравниться с генетически усовершенствованным человеком по физическим параметрам и близко не могли. Однако сейчас и сам Гордиан являлся почти «натуралом», человеком без усиленной мускулатуры и реакции, пусть и выращенный искусственно. К тому же – биологически слишком молодым и неподготовленным. Наличие информации о методах рукопашного боя в его мозге не заменит мышечных навыков и не поднимет болевой порог. Оба санитара были физически старше и значительно крупнее новой оболочки Гора, в каждом из них даже на глаз — под сто килограммов. Против от силы пятидесяти-шестидесяти килограммов веса у экс-творца. Тем не менее, шансы имелись: оба санитара выглядели слишком разжиревшими и не здоровыми для настоящих бойцов. Останавливало Гора другое – полная неизвестность окружающей обстановки в стратегическом плане. Даже если удастся выбраться из здания, — размышлял Демиург, — что ждет его на свободе? Подпольный цех клонирования вполне мог оказаться на станции, парящей в безвоздушном пространстве или на планете с непригодной для человека атмосферой. Оставалось одно – ждать. Гордиан Рэкс еще раз посмотрел на собратьев по несчастью, откинулся на спину и заснул беспокойным, тревожным сном. Глава 2 Тринадцать миров. Первой планетой Тринадцатимирья, сразу за звездой Доростол, был Аир или Алая планета, созданная Гором прежде других. Краснее крови и ярче рассвета, Аир парил в темных небесах этой юной вселенной ближе всего к пылающему горнилу центральной звезды. Кипящие моря расплавленной магмы, горные плато, возвышающиеся над кипящими морями – таким был Аир и замысловатый узор его огненных вод и изрыгающей пепел суши пугал и завораживал приближающиеся к нему корабли. Специально для Алой планеты, Гор создал уникальную, «огненную» растительность – деревья из цинка, с соком из серы и корнями, уходящими в лаву. То были растения со странным, извращенным метаболизмом, ибо всю свою жизнь их листья были объяты пламенем, которое давало им пищу и позволяло расти. Континенты Аира, непригодные для обычных растений, были покрыты «лесами пламени», вечно пылающими и прекрасными. Аира имел кислородную атмосферу со специальными добавками, безвредными для человеческих легких. Именно они не позволяли кислороду вспыхнуть единым костром, превратив планету в маленькое солнце со стремительно сгорающей атмосферой. Из-за страшного жара и обжигающе-горячего грунта планеты люди могли существовать только на поверхности нескольких высокогорных плато. Там проживало не более десяти тысяч человек – слуг, рабов и вассалов Гора, находившихся здесь безвыездно с момента рождения. И поэтому единственный космодром, расположенный на вершине высочайшей вершины Аира (пик «Гефест»), в течение года был не особенно загружен. Вторым миром, висящим в пространстве за орбитой Аира, был Орест, Мир Пустынь или удивительная Оранжевая планета. То был мир бескрайних оранжевых барханов, протянувшихся между южным и северным полюсами. От восточных отрогов Гряды Сехмет, через все меридианы планеты, до ее западных пределов. Кричащие оранжевые небеса над Орестом были вечно безоблачны и пронзительно ярки. И только чудовищные «широтные» бури, прокатывавшиеся по просторам ярко оранжевого мира время от времени затмевали их мельчайшим песком-пылью такого же яркого оранжевого цвета. Животный и растительный мир здесь был беден: лишь гигантские черви, идея создания которых была явно заимствована Гором из древней литературы, скользили под толщей песка в поисках питательных минералов. Семь Дворцов выстроил Гордиан в мире под оранжевыми небесами. Наиболее известным из них был Тарсонис – Песочный дворец, выполненный в стиле «хай-тек» из бетона, стекла и стали, покрашенной «под песок» и ставший одним из самых грандиозных дворцовых комплексов во всем личном Кластере Гора. Общая площадь земли, занятая исключительно зданиями Тарсониса, не считая парковых и рекреационных зон, составляла более 20000 квадратных километров, а количество комнат и залов Песочного Дворца – не менее полумиллиарда помещений! Это был дворец наслаждений. Сорок тысяч наложниц, по сотне на каждый день в году, проживало в гареме этого дворца. Был на Оресте также Дворец Пилонов, Дворец Осириса (Папирусный), Дворец Сета (Змеиный), Дворец Солнца (Золотой), а также Дом Иштар называемый еще Дворцом Детей, ибо в нем проживали и воспитывались несколько отпрысков Гордиана, рожденных в разное время наложницами этой Вселенной. Седьмой и последней из Резиденций Гора на Оресте должен был стать Новый Дворец – Персеполь, задуманный Гордианом в древнеперсидском стиле эпохи Ахеменидов. Проект «Персеполя» уже был утвержден и сейчас, собрав необходимую технику и персонал, строительная компания «Демархия-Билдекс» вбивала сваи первых корпусов в котлованы, вырытые на месте песчаных дюн Ореста. Третий мир Гора назывался Жермин, великая Желтая планета – бескрайний Мир Степей и полевых трав высотой с человеческий рост. Здесь бродило множество удивительных животных – гигантских млекопитающих – саблезубых львов, мохнатых мамонтов, чудовищных трехрогих носорогов, а в небе парили громадные рогатые птицы. Особенностью мира Жермин являлся преобладающий желтый цвет растительности. Впрочем, желтый был здесь во всем – в нежном пастельно-желтом цвете небес, в согревающем желтом свете теплого Солнца, в пестро-желтой палитре лесов и степей, и даже же в пигментации кожи местных животных. Жермин являлся одной из самых густонаселенных планет во Вселенной Гордиана, если такое понятие вообще применимо для Кластера, где на тринадцать миров приходилось не более двух миллионов жителей. На Жермине не было обычных человеческих поселений, но имелось четыре огромных Кампуса, по одному на каждый из четырех Великих Университетов Жермина. Кроме Кампусов, на Жермине располагалось также шесть Дворцов. Наиболее известным из них был Бхагатан или Дворец-Улитка, выстроенный в форме гигантской спиральной раковины, каждый последующий виток которой возвышался над предыдущим. Здесь был также Паккогатан или Дворец-Пагода, и знаменитый Охотничий Дворец, и чудесный Дворец-Кораль, и мрачный Степной Дворец, а также величественная и суровая цитадель Каган, сложенная Гором из стальных нержавеющих кирпичей, с четырьмя крылатыми башнями-минаретами, опутанными шипастыми цепями, вечно движущимися по стенам подобно огромным живым многоножкам. Четвёртым творением Гора в собственной частной вселенной являлся огромный Граник, первая планета-кольцо за орбитой Жермина, гигантская лента шириной в диаметр Аира и длиной окружности, равной орбите вокруг звезды Доростол. Площадь этой планеты-кольца в миллионы раз превосходила территории всех шарообразных планет этой Вселенной вместе взятых. Гор не строил здесь Резиденций, ибо Граник служил местом для пикников, прогулок и отдыха, куда он изредка заезжал развлечься тем или иным способом. Движимый побуждениями исключительно эстетического характера, Гор завез на Кольцо из различных миров Корпорации сотни и тысячи декоративных видов растительности и животных, больших, маленьких и просто крохотных, но всех – исключительно безобидных и также исключительно красивых. Кроме того, он вывел здесь несколько низкорослых, миролюбивых народцев, с исключительно прекрасными особями как женского, так и мужского пола, также декоративного назначения. Маленькие народцы уже более двух сотен лет жили в райском саду Кольца, мире вечного лета, мире доступной и вкусной растительной пищи, а также полного отсутствия каких-либо естественных источников опасности. Пятым творением Гора в личном кластере стала Залена, Мир Леса, великолепная Зеленая планета, с заповедными чащами, ухоженными садами и парками под чудесным прозрачно-зеленым небосводом. Залена стала любимым детищем Творца Тринадцатимирья, своего рода планетой-столицей, где он бывал чаще всего. Здесь находилась и главная резиденция Гордиана – Ронкатоватар или Ронский Дворец, блистательное архитектурное творение, выполненное в классическом стиле и оправленное ювелирной россыпью фонтанов и прудов, беседок и портиков, охотничьих домиков и летних дворцов… В пределах личного Кластера фактически нигде, кроме как на Залене, не было свободно проживающего населения. И только на Залене, в единственном на всю систему тринадцати миров городе Старбаде и в прилегающих к нему дворянских поместьях и деревнях, были расположены специальные торговые палаты, реализующие населению Залены промышленные и сельскохозяйственные товары. Только здесь имели хождение деньги – «гординодоры», – только здесь существовали ремесло и торговля. Все остальное население личной вселенной Гордиана, без малого два миллиона человек, являлись лакеями Дворцов, слугами, рабами, наложницами, стражниками и прочим необходимым персоналом, в той или иной форме нацеленным на обслуживание Творца и его личных потребностей. Исключением составляли лишь обитатели Колец и Резерваций, которые, впрочем, оценивались Администрацией Тринадцатимирья скорее как существа близкие по статусу к диким животным, а не к людям. У Залены имелся спутник – Шандор, шарообразная металлическая планета, дизайн и внутреннюю архитектуру которой Гордиан скопировал с древнего суперлинкора, который использовала Нуль-Корпорация в эпоху Первого Сотворенья. Внешне Шандор выглядел как стальной цилиндр с множеством надстроек по всей поверхности. Здесь была расположена Высшая администрация Тринадцатимирья, ангары Первой военно-космической эскадры, служебная академия Каталауна, а также разнообразное специальное оборудование, позволяющее управлять физическими законами этой частной Вселенной, корректировать движение обеих звезд и тринадцати планет, изменять на них погодные условия и уровень гравитации, регулировать интенсивность излучения звезд Доростола и Дары. Шандор был мозгом и сердцем «Тринадцати Миров», как иногда называли Вселенную Гора ее собственные жители. За орбитой Залены вращалась Голи, сказочная и кошмарная «голубая планета» Гора — мир острых когтей и разрывающих плоть клыков! То был мир джунглей и ящеров, где правило свой ни на что не похожий бал, безумное буйство дикого животного мира. Здесь, меж корней гигантских голубых папоротников, рядом с которыми тысячелетняя секвойя показалась бы низкорослым кустарником, шествовали ожившие ужасы прошлого – удивительные динозавры: бронтозавр и трицератопс, стегозавр и раптор, тираннозавр и парящий в роскошном перепончатом плаще птеродактиль. Ядовитые насекомые и стреляющие спорами грибы, хищные растения с зубастыми цветками и микроскопические млекопитающие – вот мир, который скрывался под затянутым облаками вечно влажным небом «Голи». Разумеется, все растения и существа «мира джунглей» являлись существами генетически модифицированными Гордианом. На древней прародине человечества, давно забытой жителями Корпорации, в их вечной гонке за бессмертием и богатством, таких ярко голубых папоротников, таких грибов-снайперов, таких гигантских ящеров и таких стремительных плотоядных растений никогда не существовало. Однако здесь они были. Восемь дворцов выстроил Гор на Голи для собственного вящего удовольствия. То был огромный Древесный Дворец, выполненный разумеется не из дерева, а из стилизованной под него сверх прочной пластической массы. И Дворец Лотоса – сооружение, высеченное из бело-розового монолита, в древне-индусском стиле, раскинувшийся на гигантском острове посреди одного из бесчисленных пресных озер-морей Голи, и Дворец Змея или Кецаль, выполненный в стиле ацтеков. И Золотой, и Медный и Бронзовый Дворцы, повторяющие формы загадочной архитектуры инков. А также Дворец Леопарда в африканском «дикарском стиле», с «черным» гаремом и «черной» стражей, стилизованной под зулусов. И, наконец, была на Голи несравненная Башня-Пирамида – аналог Юкатанских храмов Майя – высотой почти с километр, с кричащей роскошью наружной отделки, в варварских красках, поражающая своей странной, «жестокой», необузданной красотой. Седьмой планетой, что за орбитой Голи, стала Саллика, Мир бескрайнего Синего Моря, планета-океан, покрытая толщей вод с миллионами островов и шапками льда на полюсе. Пять Дворцов построил Гор для себя на Саллике. И лучшим из них, стал Вармотарик, Подводный город – огромный комплекс полностью скрытый в воздушном пузыре, под более чем километровой толщей океанских вод. Для обслуживания Вармотарика, Гор создал в лабораториях людей-мутантов: амфибий с жабрами на шее и русалок с плавниками вместо кистей рук и стоп ног. Над островом Мот в океане Бурь Гор повесил в воздухе свой Механический Дворец или Ормодеран, Сокровищницу механических чудес, своего рода водный парк развлечений и громадные бани-термы одновременно. В море Кашалотов он поставил Цитадель «Нептун», а в Ирском проливе – Дворец-Мост, выполненный в форме гигантского моста перекинутого через море, разделяющее два небольших континента. В архипелаге Слез над поверхностью вод возвышался величественный Дворец-Сфера, с гигантским Морским музеем. А на Севере, в бухтах Готхоба, в удобных гаванях и фьордах был расположен игровой флот Творца – копии легендарных морских линкоров «Ямато» и «Бисмарк», «Кинг Джордж» и «Советский Союз», а также свыше тысячи других пароходов и парусных кораблей, раз в год выходивших в море для стрельб и морского парада. За Салликой следовала восьмая планета – второе кольцо, которое Гор назвал Гавгамел, что значит «сокровище». По форме Гавгамел напоминал собой гигантскую ленту Мёбиуса, грань которой, изгибаясь вдоль дуги кольца, плавно переворачивалась, переходила в обратную сторону самой себя, сменяя день и ночь на ее поверхности. Гор сотворил Кольцо Гавгамел ровно в шестнадцать раз больше по радиусу чем Граник, и ровно в тридцать два раза меньше нежели последнее Кольцо – Ин-Гидасп. Но даже при таких гигантских размерах, Гавгамел совершенно необитаем. На его поверхности в определенном порядке Гор поставил сорок триллионов статуй, изображающих большинство знаменитых людей из бесчисленных миров Корпорации – выдающихся политиков и бизнесменов, ученых и актеров, спортсменов и флотоводцев, — новых богов Человечества, отлитых из золота и титана. Кольцо Гавгамел могло служить также поражающей воображение библиотекой, где квадрильоны терабайт информации хранились не только в форме информационных файлов в компьютерной памяти, но и в первоисточниках – пергаментных книгах, деревянных дощечках, папирусных свитках, и каменных скрижалях. Девятой планетой Гора в его личном кластере стал Феракур, Мир Фиолетовых Гор, планета отвесных скал и каменных хребтов, узких долин и поражающих воображение кратеров. На Феракуре пронзала небеса высочайшая в системе Каталаун горная вершина – Пик Сарисса, высотой шестьсот шестьдесят шесть километров. Характерный вид из космоса и название планете придавал особый минерал фиолетового цвета, преобладавший в горной породе Феракура. Изобилие этого минерала в воздухе делало фиолетовыми облака и небо планеты, а особенности фитогенеза трав и листьев растений делали фиолетовыми ее леса и луга. Восемь Дворцов воздвиг Гордиан Рэкс на скалах Феракура. Здесь был Подгорный дворец Ротгарнат, Дворец-Метрополитен и Дворец Лабиринт, Нагорный Дворец Волверстоун и сказочный Нефритовый Дворец, а также Замок Орла на вершине Сариссы. Кроме того, на Феракуре в бесчисленных живописных долинах располагалось огромное количество вилл и поместий. На планете также был размещен Горный Музей, а даже Ордалангамзад – личная подземная тюрьма Творца, погруженная в толщу горной породы на глубину в сорок пять километров. Согласно легендам, подземные линии бесконечных коридоров Дворца-Метрополитена и Дворца-Лабиринта охватывали всю подземную мантию планеты, как нити паутины, и даже проходили сквозь само ядро Феракура. Более того, считалось заслуживающим доверия утверждение, что вся планета, также как спутник Залены Шагрон, являлась гигантским механизмом, и у Феракура вообще не было мантии и ядра, а только чудовищный бронированный корпус, с двигателем космического размера, покрытый тонкой (всего в тысячу километров) корой из естественных горных пород. Также на Феракуре укрыта загадочная Сокровищница Творца, где тот заточил свои наиболее ценные Артефакты… За фиолетовым зрачком Феракура, в бездонных просторах космической пустоты, плывет по несменной орбите вокруг Доростола, вторая звезда молодой Вселенной – блистательная Дара Аэциус и два ее спутника, десятая и одиннадцатая планеты соответственно – антрацитовый, черный Чакан и сверкающий, матовый Бавей, самые старые миры Тринадцатимирья, унаследованные Гором от одного из своих давно почивших в бозе покровителей. Бавей являлся белой планетой, Миром вечного Снега и всепокрывающего Льда. Чудесный Снежный Дворец был построен на нем, из снежно белого мрамора, сияющего в молочных небесах. Был там и Хрустальный Дворец, выполненный в форме сложного кристалла, из прозрачного сверхпрочного стекла и гигантских зеркал. Была и Рогатая Башня, и Башни-близнецы – высочайшее сооружение удивительной планеты. Эти башни Гор объединил общим этажом–переходом с великолепным банкетным залом площадью почти два квадратных километра. Каждый год в этом зале он сам и его приближенные традиционно встречали первый день каждого Нового Года, что отсчитывался в Каталауне от рождения великого белого бога, Кри-Иешуа, которому никто в Корпорации давно уже не поклонялся. Далее шла Белая Башня. Бесшумно и неумолимо скользила она по удивительной кругосветной монорельсовой дороге, опоясывающей весь Бавей по ложному экватору. Движение планеты и расположение монорельса было рассчитано таким образом, чтобы витражи купола Белой Башни всегда смотрели на Черную Башню планеты Чакан, око в око. Однако величайшим сооружением Бавея по праву считался Ледяной тракт, где раз в десять лет демиург Корпорации Гордиан Оливиан Рэкс проводил декадные Гонки на Карах, по трассе, протяженностью в миллион километров, опоясанной ледяными стенами Тракта, и огибающей всю планету несколько десятков раз по кольцу и спирали… В отличие от Бавея, Чакан был черной планетой, Миром Крови и Тьмы. Когда-то, Гор раскроил его до ядра чудовищной трещиной – Шрамом. И из космоса Чакан стал похож на яблоко, у которого чей-то жестокий нож вырезал кривую и тонкую дольку. Поверхность планеты казалась угольно черной из-за миллиардов тонн скоксовавшегося пепла, покрывавшего безжизненные равнины и мертвые скалы Чакана жутким, страшным ковром. Чахлый кустарник и редкие отвратительные деревья, похожие на иссушенные кисти человеческих рук с костлявыми, длинными пальцами, росли на планете. Эти ужасающие, насыщенно-черного цвета лоснящиеся растения не имели ни капли хлорофилла и не приносили плодов, – только яд струился по их вздувшимся венам и только сладковатый дурманящий аромат наркотических газов вместо кислорода испускали их мертвые листья-щупальца. Над бездонными обрывами Шрама был воздвигнут Руиноад, выходящий за грани кошмаров, мрачный и величественный Дворец Разрушения. Часть этого ужасающего Дворца занимали собственно сооружения, где проживал по настроению сам Создатель и слуги Руиноада. Другую же часть занимала весьма живописная территория, застроенная руинированными подобиями величайших памятников Человечества. Напротив Шрама, на обратной стороне планеты раскинулась грозная Цитадель Хаоса, представлявшая ряд мощных крепостных сооружений, выполненных преимущественно в мрачном готическом стиле из циклопических глыб черного и серого камня. И, как всегда, в потрясающих воображение масштабах. Далее был Замок Властелина, и Крепость Утумно, и Башня Хатт, и Дворец Черепа, сделанный из человеческой кости, со стилизованными башнями-черепами по периметру, и наконец – Черная башня, также установленная на невообразимом кругосветном монорельсе и вечно глядящая пустым оком купола, с тонированным бронестеклом, на вечного близнеца-антипода – Белую башню планеты Бавей. При этом сквозь Шрам монорельс проходил в самом широком месте, и почти месяц своего пути Черная Башня плыла над разломом Шрама на тонкой нити железной дороги, глядя в черноту его тысячекилометровой бездны. Однако гордостью Чакана являлись не его инфернальные Дворцы с их мрачным очарованием, а владение Гора, несколько иного рода, а именно – Тёмная Аррена, титанический Колизей Тринадцатимирья, созданный для него одним из давно погибших друзей. На арене Аррены можно было устраивать настоящие полномасштабные сражения с десятками миллионов бойцов. Саму Аррену когда-то сработали из кратера, образованного в результате искусственного столкновения Чакана с астероидом. В результате, овальное пятно Аррены можно было наблюдать с Бавея невооруженным глазом. При Аррене имелось несколько гладиаторских школ, по сути настоящих армий с развитой инфраструктурой, сложной внутренней иерархией, собственной производственной базой и миллионами бойцов-гладиаторов. Каждая из них располагала своими клоническими фабриками, производящими сотни тысяч гладиаторов-клонов в год. Выпускаемый фабриками человеческий материал проходил жесткий отбор в процессе обучения, где один выживавший из ста приобретал на выходе великолепную профессиональную подготовку. Двенадцатым по счету творением Гора стало кольцо Ин-Гидасп, или же просто – Гидасп, по названию одного великого, но забытого всеми места на древней прародине человека. Гидасп считался самым громадным космическим телом из всех, сработанных Гором, исключая разве что обе звезды Тринадцатимирья – Доростол и Дару. По форме Гидасп был близок к Гранику, однако больше его в диаметре ровно в пятьсот двенадцать раз, в сорок восемь раз шире и в шестнадцать раз толще. Кроме того, в отличие от Граника и Гавгамел, Гидасп состоял не из одной, а сразу из двух лент, отдаленных друг от друга ничтожным для масштабов Кольца расстоянием всего в сто километров и соединенных тонкими – шириной в километр – спицами жесткости. Таким образом, в разрезе Гидасп напоминал не кольцо, а, скорее, обод огромного колеса с размерами, не поддававшимися восприятию. Гидасп, Граник и Гавгамел – три границы и три кольца, служили «щитами» Тринадцатимирья, ибо генерировали по своему периметру силовое поле, имеющее форму сферы и закрывающее собой все тринадцать миров от любой угрозы из вне. Ни один астероид, а главное ни один корабль не мог проникнуть сквозь Три Сферы, не имея на то разрешения от владельца этой частной Вселенной. Кроме того, Кольца могли выполнять функцию грандиозного нуль-портала, способного при необходимости переместить всю систему Каталаун в любое другое место и время, на усмотрение своего эксцентричного владельца... Последней планетой Гордиана в его личном домене являлся Шандор II, называемый также Табу, Планета-Страж илиБесцветный мир – тринадцатое творение, замыкающее список его планет. Табу был изготовлен сто лет назад и располагался за границей силового поля Кольца Гидасп для того, чтобы патрулировать границы частной Вселенной по самой дальней орбите. Он являлся почти точной копией Шандора I– то есть воссозданным по сохранившимся чертежам доисторическим суперлинкором Корпорации, с ангарами Второй военно-космической Эскадры, а также с запасным набором специального оборудования и вооружений, включая псидоминатор, гравитационный контроллер и прочие забавы Демиургов – Акционеров. Кроме того, после завершения работ над своей частной Вселенной, Гор оставил на Табу саму «машину творения», — комплекс Скоропей, выпускаемый Нуль-Корпорацией для нужд создателей карманных Вселенных. Название планеты – Табу, скорее всего, было связано с тем, что орбита Шагрона IIявлялась официальной границей частных владений Акционера Нуль-Корпорации Гордиана Рэкса. Отсюда, с тонкой и невидимой линии орбиты последнего сателлита Каталауна, заканчивали свое действие законы Нуль-Корпорации и начиналась его безграничная власть над любым материальным объектом и любым живым существом, рискнувшим пересечь пределы его частного кластера. За орбитой Табу звездная система Гордиана Рэкса заканчивалась. Кроме двух звезд, трех Колец и десяти планет в кластере Тринадцати миров ничего больше не было – даже пыль, исчезала в пределах пары парсек за третьим Кольцом и Табу. Во все стороны от системы устремлялась только ледянящая пустота, пронизанная изредка одинокими квантами космических излучений… Именно так в тридцатый день месяца Тот, выглядела частная вселенная господа Гора, демиурга частных кластеров и владельца акций Нуль-Корпорации, созданная им почти двести лет назад из побуждений самовыражения и для той малой толики наслаждений, в которой нуждается каждый измотанный бездельем рантье и каждый извращенный скукой бездельник. Личная вселенная, как говорил он себе. Просто дом. Глава 3 Знакомьтесь, электронный ошейник. Просто дом… Вздрогнув всем телом, Гордиан Рэкс проснулся – разбудивший его шум не был похож на размеренные звуки, сопровождавшие занос очередного тела. Вокруг кричали. Демиург осмотрелся. В коридоре орудовали шесть человек в уже знакомых ему мешковидных халатах. На сей раз, все шестеро были вооружены электрическими дубинками полицейского образца и экипированы здоровыми связками наручников на поясе. Одиннадцать клеток слева от Гора, пустовавшие ранее, были заполнены, но шум пришел не оттуда. Шестеро санитаров, как и следовало ожидать, начали с дальнего конца коридора. Клонов вытаскивали по одному, и каждому выдавалась одежда – широкая синтетическая футболка свободного покроя, походящая скорее на античную тунику, чем на спортивную форму и длинные свободные шорты. На ноги выдавались легкие тканные боты без шнуровки, похожие на узкие медицинские бахилы с подошвой, чем на реальную обувь. Все предметы – яркого синего цвета. Затем санитары надевали на клонов наручники, а на шее застегивали странный предмет, напоминающий узкий металлический шнур с небольшим прямоугольным утолщением. По внешней стороне этого «ошейника» дугой проходила узкая, длинная алая полоса, горящая слабым электрическим светом. Закованных клонов соединяли длинной металлической цепью, вдевавшейся в специальный паз на каждом из ошейников. И ставили на колени вдоль бетонной стены напротив клеток в той же очередности, в которой они изымались из своих ячеек. В целом, как оценил происходящее Гор, ничего ужасного не происходило. Клонов просто готовили к выходу из адаптиционной камеры. Кошмар, вероятно, должен был последовать чуть позже… Когда подошла очередь Гордиана, тот, уже приготовившись к процедуре, не сопротивлялся. Вскоре длинная вереница из пятидесяти несчастных была готова и их вывели из помещения. Осторожно, стараясь не привлекать внимания сопровождающих, создатель Тринадцатимирья огляделся – за дверью начинался длинный коридор, упирающийся в широкую лестницу, ведущую наверх. Процессия поднялась по лестнице и направилась по извилистому коридору. Сначала Гордиан пытался считать повороты, однако вскоре отвлекся и потерял направление. Новое тело обладало не только иными физическими показателями, но и иным мозгом. Навыки фотографической памяти, присущие каждому Тшеди, отсутствовали напрочь. Оставалось просто внимательно смотреть по сторонам, концентрируясь на отдельных деталях. Общее впечатление от окружающего оставалось довольно удурчающим. Клонов окружали все те же серые бетонные стены, что и в «отстойнике», но здесь помещения оказались очень просторными – то были настоящие крытые улицы и площади. Окон не имелось, а мягкий электрический свет исходил от крупных квадратных светильников, свисавших с потолков. Несколько раз процессия проходила мимо металлических дверей с виду похожих на сейфовые – с толстенными стенками и мощными многоярусными замками. Мимо пробегали люди в длинной черной однотипной одежде с каким-то гербом, вышитым цветными нитками на тканном щитке в левой части груди. Гор присмотрелся и, пройдя мимо нескольких таких встречных, с удивлением уловил суть изображения – то был стилизованный змееподобный дракончик, сгорающий в пламени. Символ оказался ему совершенно не знаком, а одежда отличалась от общепринятой формы работников Нуля. Это еще раз навело Гордиана на мысль о пиратском происхождении его нового тела, поскольку по всем известным вселенным, клонированием официально занимались только фабрики Нуль-Корпорации, или, как ее называли официально, «Корпорации Нулевого Синтеза». У всех сотрудников, попавшихся навстречу закованной в наручники процессии имелись шунты, причем не запаянные, а, судя по внешнему блеску хромированных «шапок», вполне рабочие. В каком то смысле все это обнадеживало Гордиана: в таком крупном и хорошо оборудованном комплексе просто не могло не быть столь важной для изолированной базы техники как аппарат межкластерной связи. А металлические сейфовые двери, защищающие отдельные помещения, явно имели электронную начинку. Такие двери хороши против обычных взломщиков, но не подобных Гордиану хакеров-Тшеди. Как только его способности восстановятся до хоть сколько-нибудь приемлемого уровня (если восстановятся), то для него не составит труда, нейтрализуя проходящих мимо сотрудников через их нейрошунты, вскрыть замки, проникнуть внутрь и добраться до аппарата связи, — подумал Гордиан. Не смотря на категорическую смену тела, черепной коробки и даже самого мозга (господи, где они теперь, перемалываются должно быть в каком-нибудь уьилизаторе), пароли доступа к закрытым тревожным линиям все еще сохранялись в его памяти вместе с основами личности и образования. Тут по счастью способности Тшеди были не нужны и система передачи информации в процессе реинкарнации сработала вполне хорошо. И это означало: если Гор сможет добраться до аппарата связи, он сможет войти в глобальную Сеть. А если войдет в Сеть – сможет связаться с Эс.Си.Руксом или с ближайшим Диадохом Сектора. Да с кем угодно! Гор знал, что восстановление пси-способностей, если оно вообще будет иметь место, может занять от месяца до нескольких лет. С одной стороны – совсем не долго, но с другой стороны — их еще необходимо было прожить! В обычных условиях Тшеди выращивались искусственно и Корпорация Нулевого Синтеза массово штамповала их так же, как производила миры. Но даже тут существовали определенные сложности. Наука «Нулевого Синтеза» обладала почти абсолютной властью над материей, подчас шокирующей своими возможностями. Однако над духом – нет. Умения же, определяющиеся наличием пси-способностей, относились скорее к духовной составляющей человеческого существа. Первым фактом, которые ученые Нуля смогли установить относительно экстрасенсорных и телепатических возможностей Тшеди, была некая связь между генотипом телепата и его сверхъестественным талантом. Вторым фактом было то, что люди определённого генотипа могут являться носителями пси-составляющей, а другие – не обладают этой возможностью в принципе. За свою долгую историю, Корпорация случайным образом выявила множество людей, имеющих такие способности. Их генотип тщательно изучался, копировался и регистрировался в особом каталоге. Затем из генома, отобранного из каталога по специальному принципу, создавался клон. Тысячелетняя статистика показала, что в среднем только один из пяти миллионов подобных «генетически» отобранных клонов обладает способностями Тшети, но умники из Корпорации решили проблему штамповки экстрасенсов легко, учитывая неограниченность ресурсов у этой вселенской организации. На фабрике создавалось пять миллионов клонов, в генотипе которых закодирован фактор «пси», и один или два из них обладали даром. Такие клоны становились будущими сотрудниками Нулевого Синтеза, администраторами или учеными, военными или инженерами. Их ждало блестящее будущее, бескрайние перспективы, и, как итог карьеры через несколько тысячелетий, – «ветеранский» гонорар, биллионы кредо, собственные акции, кластеры, статус демиургов Нуля и бессмертие. Остальные четыре миллиона девятьсот девяносто девять тысяч девятьсот девяносто девять или восемь несчастных … утилизировались. По крайней мере именно этим жизнеутверждающим словом называлось неспешное шествие миллонов людей к топкам крематориев под вооруженным конвоем. Особенность пси-операторов Тшеди заключалась в том, что выявить наличие соответствующих способностей в теле можно было только в момент их непосредственного применения и никак иначе. Следовательно, в спящем или в бессознательном состоянии способности Тшеди не определялись. Даже в осознанном состоянии одного инициированного Тшеди мог почувствовать только другой инициированный Тшеди. Приборы же могли регистрировать только непосредственные проявления пси-воздействия. Например, огонь при пирокинезе или перемещение предметов при телепортации. Следовательно, каждый раз при создании из очередного генома с опытной партией в пять миллионов клонов, сотрудники Кадрового Департамента должны были загрузить в сознание каждого клона сознание и память, и только потом проводить тесты на наличие пси. После выявления пси-способностей людей-клонов с полным комплектом памяти, разумом, инстинктом самосохранения, в полной мере осознающим собственную личность приходилось банально убивать. Так что работка у кадровиков Корпорации была покруче, чем у чистильщиков из Департамента Геноцида. «Неудачных» клонов разбивали на партии по тысяче человек в каждой и в порядке «живой» очереди выводили в огромные специализированные крематории. Кошмарным потоком, в течение нескольких дней их сжигали, подводя к топкам по бесконечному конвейеру, пять миллионов – всё-таки это много… С возрождением способностей после ХебСеда дела обстояли несколько лучше. Фактор Пси действительно был духовной категорией, нежели физической особенностью мозга. В результате, спустя некоторое время после реинкарнации, новое тело-носитель, получившее сознание бывшего Тшеди, каким-то немыслимым образом генерировало внутри себя способность к старому экстрасенсорному таланту. Что и требовалось Гордиану в данном случае. Проблема состояла в сроке. Зачастую, на это действительно уходило несколько лет. Но ведь для бессмертных годы как минуты, не правда ли? Гордиан вздохнул… Через некоторое время клонов вывели на широкую площадь с ровным полом, выложенным металлическими плитами. Помещение казалось огромным даже по сравнению с предыдущими. Высота потолка здесь составляла, как минимум, метров двенадцать. В подземном холле (а в том, что они находились под землей, Гор уже практически не сомневался) такие потолки впечатляли. Несчастных построили в одну длинную линию, так и не освободив от общего, связывавшего их ошейники металлического шнура. Санитары незаметно удалились, обменявшись несколькими фразами и кивками с заменившим их настоящим конвоем, и предав старшему конвоя какие то бумаги. Кроме передачи бумаг, старший конвоя и один их санитаров, обменялись, по всей видимости, цифровой информацией. Каждый достал из кармана некий предмет, похожий на рукоять ножа без лезвия. Сделав несколько нажатий на кнопки и штырьки на этой рукояти, они явно что-то сверили или перекачали через бесконтактный порт, а затем прокомментировали это вслух одобрительными возгласами и покивали головами. Пультики радостно замигали и пропищали примитивную мелодию, видимо подавая сигнал, что требуемая техническая операция выполнена. Лучше рассмотреть предметы не было возможности, поэтому Гордиан снова переключил свое внимание на конвой. Было понятно, что новые сопровождающие – именно конвой, а не простые санитары: они держали в руках не электрические дубинки, а замысловатой формы стрелковое оружие, вид которого вызвал у Гордиана давно забытые ассоциации. Он присмотрелся, незаметно изучая механизм. Закончив осмотр Гор мысленно присвистнул — похоже, он просто сходил с ума! Перед ним были … настоящие пороховые ружья! Причем, крайне примитивной конструкции. Каким образом на фабрике, даже пиратской, выпускающей клонов на сверхсовременном оборудовании, могло использоваться огнестрельное оружие вместо энергетического?! Бред, — заключил Гордиан, — просто бред. Между тем конвоиры окружили линию клонов и вперёд вышел человек, принявший от санитаров бумаги. В отличие от последних, человек был облачен не в просторную белую хламиду, а в короткий камзол, оранжевого цвета и в головной убор, более всего напомнивший Гору треугольную шляпу с отворотами. В отличие от собственных товарищей, вооруженных длинными ружьями, он имел на боку антикварный пороховой пистолет с деревянной рукоятью и короткий прямой меч с замысловатой гардой. Память старого коллекционера подсказывала Гордиану, что такое оружие называлось «Katzbalger»[7]. И являлось некогда одним из самых распространенных видов холодного оружия у древней пехоты. Впрочем, сейчас этот странный и никчемный предмет не вызывал у Гора ничего кроме недоумения. Одной рукой человек держал подмышкой папку с бумагами, а в другой – тот самый пульт, похожий на рукоять ножа без лезвия. Все застыли. – Внимание, отребье! – проорал начальник конвоя. – Меня зовут старшина Гаврин. И отныне, я – ваш отец, мать и ночной кошмар в одном лице. Вам всем, уроды, звать меня только «мастер старшина Гаврин». Все слышали, недоноски? Говорю один раз и повторять не буду. Кто не запомнит и не поймет – пусть пеняет на себя. Он перевёл дух и продолжал: – Вы рождены и выросли в разных местах. У каждого из вас была другая жизнь и другая внешность. Забудьте о них! Если вы заметили, – а вы, твари, заметили, – у каждого из вас теперь другое тело. Это тело искусственно выращено в нашем Храме и досталось мне и моему хозяину не бесплатно. А значит отныне все вы его собственность. И все вы – поганые ничтожные сервы, рабы! От каждого из вас, от тебя, от тебя, и от тебя – он прошел вдоль ряда клонов, с силой тыкая их в грудь рукой с выставленными вперед указательным и средним пальцами, – будет зависеть дальнейшая судьба – сдохнуть или выжить. Неповиновение будет караться мучительной смертью. Послушание – жизнью! Гаврин поднял руку с пультом и помахал им в воздухе: – Для горячих голов скажу сразу: побег невозможен! Ошейник, на каждом из вас, сообщит мне и нашему хозяину о местонахождении сбежавшего подонка, где бы тот не находился. К тому же ошейник может наказывать болью за нерадивость и непослушание. Вот так, чтобы вы поняли…! И он нажал на выступ сжатой в ладони рукояти. Боль ударила им в виски!!! Жесткой спазм невероятной силы и интенсивности как молния пронзил каждую клеточку тела. Удар был настолько резким, внезапным и сильным, что Гордиан даже не закричал, подавившись воздухом. Огненная вспышка мгновенно залила всё. Казалось, внутренности сейчас хлынут от напряжения через поры или пупок. Легкие горели, как от раскаленного расплавленного железа, залитого внутрь, а мышцы свело судорогой, столь сильной, что он почти чувствовал, как рвутся сухожилия. Пытка была мгновенной, но невыносимой. Тяжелым мешком Гор даже не упал, его просто снесло на пол. Пылающая кожа с размаху врезалась в землю, но Гордиан не чувствовал удара. Сознание застыло в немом ступоре, пораженное открытием того, каких граней могут достигать человеческие страдания, если применять продуманный научный подход! Когда спала алая пелена и Гор смог нетвердой рукой, дрожащей от веса наручников стереть пену с губ и слюни с подбородка, он поглядел вокруг. Вихрь боли швырнул наземь не только его. Повалились все. Стенающая и дрожащая от только что перенесенной агонии куча дрожащих тел, недавно бывшая пятьюдесятью здоровыми мужчинами, содрогалась на земле. – Встать! Встать свиньи! Стоять перед старшиной! – орали подскочившие охранники, пинками и ударами дубинок заставляя дрожащих людей подниматься на ноги. Несмотря на то, что тело повиновалось с трудом, Гордиан поднялся сам, не желая попасть под горячую руку и случайный удар – видимо боль, хотя и была необычайно сильной, ни наносила организму серьезных повреждений. Однако большинство его товарищей пребывало в шоке от экзекуции. Они продолжали лежать на земле, мелко подрагивая, пока охранники не разбивали им лица в кровь, новой болью заставляя забыть о старой. Спустя несколько минут все снова стояли на ногах и процессия двинулась вперед, подгоняемая окриками и тычками конвоя. Их выгнали в еще один широкий коридор, поднимавшийся вверх под значительным уклоном. Вскоре, сквозь мощные входные ворота их вывели наружу… … |
0 комментариев