Описание
Первая книга цикла «Вселенная кластеров». Жанр — боевая фантастика.Что может почувствовать бывший римский полководец, погибший в 4 веке от Рождества Христова и воскрешённый через миллиард лет в странном мире Искусственных вселенных? Да не просто воскрешённый, а помещённый в тело прекрасной девушки Катрины, предназначенной быть ученицей в школе профессиональных наложниц, так называемых секс-агнаток.
Легат Катилина почувствовал отчаяние, унижение и – гнев.
Выясняется, что оживление состоялось не случайно, а является частью хитроумного плана, составленного таинственным Заказчиком, цель которого ведома лишь ему одному.
Дух бывшего воина, не привыкшего проигрывать, и заложенные в сознание девушки способности телепата, управляющего электроникой, поведут Катрину через унижения и смертельные опасности по коридорам стального планетоида «школы шлюх» в огромный мир Нуль-Корпорации – возможно, для того, чтобы потрясти устои самой Вселенной.
Приобрести книгу можно, послав заявку на адрес: writer@k66.ru
Характеристики
| Отрывок |
БОЖЕСТВЕННОСТЬ КАК БИЗНЕС Часть первая Школа шлюх 1204 год от основания города. Каталаун. Этот страшный день начался для Катилины на удивление поздно. Январское небо над головой полыхало серыми полчищами облаков, неистовое, ненастное, злое. Возможно, поэтому серые полчища варваров из огромного лагеря на другом конце горизонта совсем недавно вышли в поле из своих шерстяных кибиток. Миллион человек стоял сегодня по обе стороны этого океана из ковыля. Ковыль был сухой, припадший к земле, слегка припорошенный снегом. Мохнатые лошадки врагов жевали такой с радостью и с легкостью выдерживали сумрачную прохладу зимних галльских ночей и покрытых инеем кровавых восходов. Вормс, Майнц, Трир и Мец уже пали под их копытами. Оба несметных воинства – его и вражеское – были настолько огромны, что построились к битве только к трем часам дня. Не только количество явившихся по зову Катилины бойцов служило тому помехой – полумиллионная армия старого легата являлась лоскутным пледом, сотканным из сотен народов. Аморианцы и готы, сарматы и саксы, франки и белги, аланы и бургундцы – все они встали сегодня под его истасканные знамена. Тулузские готы со своим Теодорихом построились справа. Сам Катилина – слева, во главе немногочисленных легионов. Огромный центр, аморфный и рваный, составили все остальные. Злая усмешка судьбы – или звериный оскал, но именно этому дикому сброду предстояло решить судьбу огромного континента и его великой цивилизации… Внизу взвыла медь. Штабной офицер кричал сквозь рев трубачей, но Катилина не слушал. Было ясно и так – гунны двинулись. И кончики их бронзовых стрел сулили гибель всему, что Катилина знал с детства, всему, чем он дорожил. Время слов миновало. Искусные политика и маневры, интриги в сенате и соблазнение варварских королей – все это рухнуло в прошлое, за долю мгновенья, скользнуло, как тонкая ткань по бедру обнажающейся наложницы. При столкновении столь чудовищной массы бойцов на столь необъятном пространстве ни один хитроумный план полководца не сможет быть точно выполнен. Ни одна засада, ни один маневр, ни обман, ни хитрость не приведут к результату. Судьбу вселенной сегодня решат только храбрость и мужество сотен племен, вставших в этот сумрачный день на защиту своих бесчисленных идолов и отчизн. Катилина плотнее нахлобучил на голову легкий шлем и, не доставая меча (рано еще, до гуннов едва ли не миля), хлынул в битву вместе с тысячами своих катафрактов[1] (Примечания даны в конце книги – прим.редактора). Шумно дыша на морозном воздухе, лошади покрывали расстояние до врага неспешной рысью. Тяжелые всадники покачивались в седлах, гремя доспехами и бряцая оружейным железом. Галоп тут не нужен, да и невозможен, а потому обе стороны сближались медленно, не торопясь умирать. Наконец – сблизились, и последние метры прошли на рывке. Сталь стукнула в сталь, миллион мужских глоток исторг в небеса последний крик ненависти и гнева. Два человеческих моря столкнулись, одна за другой накрывая новыми волнами обреченные передовые колонны. Битва была отчаянной и свирепой. Полуиссякшие ручейки, протекавшие по гигантской долине, внезапно покраснели от потоков крови, смешавшейся с их водами, и раненные, утоляя жажду, умирали мгновенно, затоптанные копытами лошадей. Час спустя Катилине сообщили, что король Теодорих, объезжая свои войска, был убит во время бешеного наскока остготов. Пал Велимир, предводитель аланов. И Ардарик Саксонский подарил свое сердце припорошенному кровавым инеем ковылю. Бессчетными эшелонами косматые орды гуннов рвались прямо в центр его строя, слишком растянутого по замерзшим Каталаунским полям. Атилла, убийца Бледы, повелитель всего Востока, во главе своих рабов и вассалов, наседал на его задыхающихся союзников. Под натиском варваров держался один левый фланг. Имперские катафракты рычали и бились как львы. Колонны держали строй. И медленно, шаг за шагом, вбивали врага в мерзлый дерн. Еще один стадий[2], размышлял Катилина, и линия невысоких холмов, разделявшая поле на две почти равные части, останется позади. Хрупкий баланс между победой и поражением, чуть сдвинется в его сторону – ведь полчища пеших гепидов, которых старый легат и его хрипящие всадники резали в ковыле уже более часа, оставались единственной силой, что отделала их от обнаженного бока гуннов. «Я должен пробиться сквозь них!», – внезапно понял Катилина. Смять гепидов, и рухнуть на спины косматых дикарей-степняков. От этого зависит исход сражения. От этого зависит победа! Мгновенно и остро осознав эту простейшую истину, могучий легат взревел во всю мощь своих легких. Раздвинув телохранителей, он бросился в первый ряд. А вместе с ним, вдохновленная подвигом полководца, повторяя его клич, или провозглашая свой собственный, гаркнула тысяча бравых глоток катафрактариев. Обнаглевшие варвары, совсем осмелели?! Выходить пешим строем против имперских гиппархий[3]? Руби их! В палаши! И лава хлынула в бой. Кипящей, неистовой силой, тяжелые всадники обрушились на врага, спеша за своим предводителем. «Стоптать их!» – стучало в висках, и окрики офицеров тонули в солдатской ярости. Рваные ряды дикарей щетинились лесом из копий, но старый легат рассмеялся – этого слишком мало, чтобы остановить тяжелого катафракта в полном доспехе, мчащегося во весь опор на врага! Со скоростью урагана и весом каменного снаряда, он вонзился в ряды гепидов как страшный осадный таран. Огромный «контус»[4] катафрактария прошил ближайшего варвара, словно пущенное из катапульты бревно – как солому, сломав вместе со щитом и доспехом. Ужасная сшибка пробила в неплотной колонне огромную брешь, варвары разлетелись как кегли и, не сбавляя напора, Катилина выпустил контус и вытащил длинный меч. Спата сверкнула в его руке, как молния громовержца. Гримаса гнева, забрызганные кровью доспехи огромного всадника, внушали животный ужас, и, пользуясь чужим страхом, он сносил врага одного за другим – везде, куда доставал клинок. Гнедой под ним танцевал, рисуя дикую джигу смерти, сшибая копытами беснующихся в боевом запале людей, толкая их грудью, грызя зубами. Отрубленные руки и разбитые черепа, сраженные мечом Катилины, мелькали перед глазами как картинки дурного сна. Спата блистала и пела, переливаясь на солнце в кровавых брызгах и ветре, и разваливала тела пополам. Дождь из дротиков поливал местность вокруг смертным ливнем – падали люди и кони. Трупы варваров расстилались ковром под копытами катафрактов, смешиваясь с телами его товарищей… За долгие годы службы легат участвовал во множестве битв, но никогда еще он не видел подобной этой! Никогда прежде – ни в славные годы Империи, ни в дни Республики, покрытые ныне замшелым прахом, хранящимся в покрытых плесенью манускриптах, – на одном поле не сходились армии подобной численности. И никогда такое количество различных племен не кромсало друг друга столь яростно с остервенением пьяных безумцев. Воистину, то была Битва Народов! Повсюду слышались крики. Гортанные хрипы севера и певучие фразы запада, древнее шипение юга и совсем молодые слова, пришедшие с востока всего лишь сто лет назад. Проклятия взрывались в воздухе на сотнях языков, на тысячи наречий. Команды отдавались в основном на латыни и готском, однако стоны и возгласы умирающих не подчинялись такому порядку: ведь отправляясь к своему Божеству, каждый шепчет Ему слова лишь на родной речи… И они прорвались! По горным хребтам из трупов, превращенных в сплошное месиво подковами лошадей, Катилина въехал на вершину разделяющих обе армии невысоких холмов. За три часа эти холмы подросли. Ковер из тел, был глубок и мягок, он возвышался ныне выше самого высокого ковыля. Копыта хлюпали в нем как в болотной грязи. А снег исчез, закрытый замерзающей кровью. Над полем клубился пар – дыхание выживших и испарения трупов. Судя по неохватным просторам, что занимало сейчас это гигантское кладбище, вокруг Катилины покоились уже сотни тысяч… «Но плакать по ним слишком рано», – подумал он. И осадил коня. И оскалился. И яростно закричал. Центр гуннов теперь был открыт, и кровавое острие его спаты указало префектам катафрактариев, на спины увязших в атаке варварских полчищ. Атилла, убийца Бледы, дерущийся во главе своих орд, стоял к ним спиной и боком. И это значило… – Вперед! – закричал Катилина, разрывая луженую глотку почти до крови. И, подчиняясь этой короткой команде, великолепные всадники рванули с места в галоп. Через мгновение они слетели с холмов, словно ангелы мщения, и вонзились предательской пикой в спину грозного, но уже поверженного врага. Победа смотрела ему в глаза! Подвиг полководца не нужен более, подумал он, префекты справятся сами. Легат снял свой шлем, встряхнулся, вытер со лба скользкий пот. Одышка мучила его, колени дрожали. «Возраст дает себя знать», – подумал могучий старик. И тут же пал лицом вниз – острие гепидского дротика, вонзившегося в затылок, вышло из кадыка. Горло харкнуло кровью, кровавыми, вязкими сгустками. Легат захрипел. «Убийца! Умри!» – закричали у него за спиной. Последним страшным усилием, Катилина обернулся, волоча голову по земле, и увидел уцелевшего гепида, подбегающего к нему с чудовищным топором. Сталь взмыла к плывущим в небесах облакам и камнем рухнула вниз. Тело легата вздрогнуло. Пройдя сквозь череп, топор лишь скрипнул о позвонки… Где-то в Искусственном Мироздании. Клоническая колба. Стандартный тест при копировании пси-матрицы. Тест завершен. Пропиликал зуммер, и перед глазами легата мелькнуло нечто белое… Свет. Далекий свет приближался, быстро преображаясь в нечто, похожее на врата. Как просто, подумал Катилина. Он что-то знал о подобном, слышал откуда-то раньше: смерть – это Вход. Как просто… Зуммер еще раз пропел, и сверкающий круг портала рухнул на него как многотонная туша хищного зверя. Тест – завершен. Поза 1 Пробуждение кавалериста Время неизвестно. Место неизвестно. Круги вверху. Круги повсюду. Мягкие центробежные разводы, как по воде от камня. Только… наоборот. Катилина открыл глаза. От удара топора в голове зудело. «Удара топора? – подумал легат. – О, нет! Похоже, это всего лишь сон». Как всегда, пробуждение после ХебСеда пришло незаметно. Темный занавес затмил ему веки, затем мелькнула секунда дезориентации, и … занавес подняли снова. То, что он видел сверху, оказалось потолком. Ровной матовой поверхностью в форме расходящихся белых кругов, один в другом, со светящимся восьмиугольником в центре. «Так вот почему в глазах рябило, – заключил легат. – Надо бы оглядеться…» Он попробовал встать, но в отличие от предыдущих воскрешений, пресс почему-то задервенел. Катилина шумно выдохнул и мягко перевернулся на бок. Ладонь коснулась пола. Пол вибрировал. Мелко-мелко. А еще – пол был зеркальным. Первым, что удивило его сознание, был длинный локон упавший ему на глаза. «Длинные волосы?!» – легат помотал головой. Вторым стала кисть, которой он убрал локон с глаз. Пальцы были тонкими и нежными, как у … ребенка? Впрочем, нет. Достаточно длинные, крепкие, но очень гладкие и ровные для спаты катафрактария, они не являлись детскими. Однако его привычные узловатые грабли куда-то подевались. Ногти на пальцах были аккуратно пострижены, длинны и отливали полированным блеском. «Ухожены, господин мой, ухожены, как у женщины!» – вздрогнул он, и бросил взгляд в пол. Из вибрирующей поверхности теплого пластикового озера на него смотрел… на него смотрела… ДЕВУШКА?!!! Катилина медленно перевел дыхание. Закрыл глаза, открыл, потом еще раз взглянул. Ничего не изменилось. В зеркальной глади, вопреки домыслам о собственном безумии, отражался великолепный экземпляр человека противоположного пола. С высоким открытым лбом. Ниспадающими на плечи волосами оттенка темного шоколада. И огромными, сверкающими очами, цвета неба в пасмурный день. Вот только плечи… Плечи не были хрупкими, совсем нет. Напротив, они казались весьма манящими и округлыми – дама пребывала, так сказать, в теле. И все же перед ним представала скорее крепкая спортивная фигура с хорошими мускулами, чем страдающая излишней полнотой. Вывод подтверждала также объемная, но при этом подтянутая, почти идеальной формы грудь, двумя могучими полушариями глядящая на него из зеркала. Чуть отвлеченно Катилина присвистнул: весьма, весьма… Розовые соски немного касались пола, превращаясь в отражении в два приплюснутых плоскостью кружочка – он (она?) был полностью обнажен. В другое время лицезрение женских прелестей наверняка порадовало бы могучего кавалериста. Но сейчас, Катилина оказался просто обескуражен – ведь перед ним красовался он сам! С трудом поддерживая недавно изготовленную голову клона недавно произведенными мышцами, он глянул по сторонам. Комната была непривычной овальной формы и в поперечном разрезе напомнила бы, наверное, что-то вроде вытянутой в длину полусферы. В комнате имелись зеркальный пол и единственный светильник под потолком, размещенный, действительно, в самом центре сводчатого потолка. С одного конца вытянутого «овала» на легата глядел вертикальный прямоугольник примерно два метра на два, представлявший собой, по всей видимости, входную дверь, но без петель и без ручек. «Автоматическую? – подумал Катилина. – Хм…» В другом конце комнаты взгляд уперся в несколько приспособлений, расположенных на стене одно над другим. Нижнее приспособление представляло собой нечто вроде небольшой, утопленной в стену раковины, но без крана для воды. Выше раковины последовательно висели серые «прямоугольнички» с закругленными торцами, явно прикрывающие нечто. Под каждым прямоугольником, кроме того, на стене висело нечто вроде мыльницы. Что?! Катилина внезапно осекся и резко встряхнул головой. Он мог бы поклясться, что слова «автоматическая дверь», «мыльница», а уж тем более «ХебСед» или «клон», ему совершенно не знакомы. Однако неведомым образом, он точно представлял, что они означают. Впрочем, в данный момент гораздо более, чем обогащённая лингвистика, его занимало другое. В комнатке кроме него находились еще два человека, а если быть точным, еще две женщины. Также, с точки зрения бывшего бронированного катафракта – более чем привлекательные. У них были хорошие фигуры, длинные волосы, и лица, достойные богинь. Впрочем, лицо он видел только у одной из сокамерниц, у более «дальней» от него, а у второй – только точеную фигурку. Эта вторая валялась неподвижно у стены совсем рядом с Катилиной, уткнув лицо в сложенные на пол руки и раскидав рыжие со странным алым оттенком волосы по полу. Как и Катилина, лежавшая рядом женщина оказалась полностью обнажена, и по старой привычке экс-легат скользнул по соблазнительному телу маслянистым взглядом. Однако он тут же одернул себя – не время и не место для соблазнов! Несмотря на необычность ситуации, он уже вполне отдавал себе отчет в происходящем, и то, что случилось, было воистину страшно! Если не собрать волю в кулак, то разум просто рискует рухнуть в пропасть отчаяния. То, что произошло, совсем не походило на шутку. Он умер – в этом не оставалось сомнений, однако необычное пробуждение слишком сильно отличалось от привычных ему представлений о смерти. Во всяком случае, на библейский рай, обещанный арианской церковью[5], это место точно не походило. Его ждала неизвестность, и встретить эту не добрую госпожу в слабом женском теле казалось худшим из того, чего мог ожидать прославленный полководец. Катилина встряхнулся. Вожделение, страх, любопытство, решил он, вспоминая прочитанных когда-то стоиков своей родины, все это отныне не для него. «Собраться, господин мой, собраться, – прикрикнул он на себя. – И меньше эмоций!» Вторая женщина со всех точек зрения, но, прежде всего, как источник сведений, казалась ему интересней, чем первая. Красавица с роскошными волосами, как будто отлитыми из чистого золота, но с темными, немного испуганными глазами, она сидела в дальнем от Катилины конце комнаты и смотрела на воскрешенного от смерти легата дрожащим и пристальным взглядом. Но суть дела состояла в том, что девушка была одета! В принципе, в нормальной ситуации, экс-легат вряд ли бы решился назвать облачение незнакомки одеждой в полном смысле слова. Узкая белая юбка и необычайно короткий хитон даже на первый взгляд казались сделанными из тонкой, почти прозрачной бумаги, либо из чего-то очень на неё похожего. Но, тем не менее, тело они прикрывали. Катилина крякнул и, оттолкнувшись от зеркального пола пока еще слабыми руками, встал на четвереньки. Затем сел и вытянул ноги. «Ого!» – подумал легат. Он совсем не ошибся в оценке новой оболочки. Ибо ноги были – что надо. Длинные, гладкие, с изящными ступнями и аккуратными пальчиками, с чудесной шелковой кожей, покрытой ровным золотистым загаром. Немного полноватые, впрочем, и мускулистые для женщины, но без излишеств. Самое «то» по привычным ему солдатским меркам: не тонкие «палки» гаремных неженок, а отточено-спортивные, с гладкой, подтянутой мускулатурой. И при этом, как он повторно отметил, очень длинные. «Интересно, какого я роста? – подумал легат и кашлянул, в первый раз прочищая свое новое горло. – И как тут с языками – поймет ли она меня?» – Приветствую! – произнес он на диалекте, который первым пришел в голову. На удивление, губы и язык произнесли фразу автоматически, совершенно не затрудняя усилиями только что созданный мозг. Слова прозвучали привычно, не вызывая каких-либо незнакомых ассоциаций. Звуки выплыли изо рта и растворились в воздухе – глубокий, красивый голос был весьма не плох. Златовласка промолчала. Тогда Катилина ткнул себя в грудь, решив перейти на жесты. – Я Катилина, – тщательно выговорил он и ткнул пальцем в девушку. – А ты? Блондинка, до этого смотревшая на него в упор, услышав вопрос, отвела испуганный взгляд в сторону и приложила аккуратную ладошку к груди, чуть ниже шеи. «Что-то беспокоит ее», – подумал Катилина. – Я Мерилин, – неожиданно сказала девица на том же языке что и он. Голос был тихим, нежным как журчащий в лесу ручеек. – Но не нужно кричать. Я прекрасно понимаю «корпоративный». Катилина нахмурился – корпоративный?! – А что ж ты тогда молчала? – он поднялся и, немного пошатываясь на славных, но «нехоженых» пока ногах, подошел к собеседнице и сел рядом. Девушка скользнула по нему своим привычным дрожащим взглядом. – А что говорить? Тоже «привет»? – она пожала плечами. В отличие от новых плеч Катилины, все же слишком широких для женщины, плечики златовласки были хрупкими как у подростка. – Ну, привет, не привет, а поздороваться с незнакомым человеком вполне возможно, – заметил он. – Здравствуй, – улыбнулась девушка, и испуг в ее глазах на мгновение сменился насмешкой. – Довольна? Кстати, ты мне не «незнакомая». Я здесь двое суток, а тебя принесли примерно час назад. Так что в некотором смысле, мы знакомы с тобой уже целый час. Катилина немного смутился. – Лично я не назвал бы это знакомством, – ответил он, но и тут же осекся. Вот дьявол! Не «назвал», а «назвала». Пока обстановка вокруг не известна, не стоило выдавать первым встречным мужское содержимое своей головы. Но девушка, очевидно, слушала не слишком внимательно. – Катилина… – пробормотала она. – Странное имя… – Имя как имя, – буркнул легат. – А, кстати, где мы находимся? И что с нашей третьей … подругой? Вон той, что спит? – он кивнул на лежавшую на другом краю комнаты рыжеволоску. В глазах блондинки снова мелькнул испуг, взор опустился в пол. Она покачала головой. – Вот везет мне на вас, – сказала девушка, наконец, – на прогов. Бывает целый год работаешь – и ни одного ни встретишь. А тут сразу двое, да в одной камере. Ты мне не поверишь, но за несколько минут до того как тебя принесли, я закончила рассказывать все это вон той рыжей. Она задавала очень похожие вопросы. И, знаешь, еще одну истерику я не переживу. На прогов[6]! Каким-то неведомым образом, Катилина знал еще и это слово. Повторив его несколько раз, совершенно внезапно и с удивлением для себя, он начал осознавать страшную сущность происходящего. Понимание чудовищной действительности медленно проползло по его костям тягучей ледяной судорогой. В прошлом его памяти люди-проги также существовали, причем очень много. «Проги» или «программеры» – существа из компьютерных, виртуальных миров. Псевдо-люди, призванные в клонированные тела, чтобы стать… Если проги были мужчинами, то они могли стать, кем угодно: например, гладиаторами личных дружин, ремесленниками или поварами. Рабами для сельскохозяйственных работ. Мастеровыми для мастерских. Но вот женщины-проги, призывались только для одного… Большая грудь, говоришь? Длинные ноги?! – Мы наложницы? – осторожно спросил воскрешенный легат, и его горло на последнем слове как-то спазматически дернулось. – Да, – собеседница коротко кивнула, отведя глаза в сторону. – А почему ты в одежде, а мы с рыжей – нет? Блондинка поморщилась. – Все тот же вопрос, – сказала она. – Я «старая», том в смысле, возрождаюсь в этом теле уже двадцать восьмой раз. Две недели назад меня в очередной раз клонировали и выслали сюда, в Школу, в начальную группу к новорожденнымм. Просто я попала первой в камеру. Поэтому в одежде. – Я не понял, – Катилина снова сбился. – В смысле, я «не поняла». То есть первым кто появился в камере, одежду дают, а всем последующим – нет? Собеседница вздохнула. – В смысле, всех сюда приносят голыми после мойки и освобождения из клонического пакета, в котором нас изготовляют на фабрике. А потом, если не хочется щеголять перед камерами голым задом, ты идешь к синтезатору и получаешь оттуда одноразовую одежду и обувь. Тут жарковато, поэтому я одежду взяла, а обувь нет. А рыжая после моего рассказа забилась в истерике и отключилась. Не до одежды ей было во время припадка. А синтезатор – вон! С этими словами златовласка указала Катилине на приспособления на стене, замеченные им во время осмотра. Легат сдержано поблагодарил соседку и пошатывающейся походкой прошел до «синтезатора». Им оказались те самые три крышки над «мыльницами». Надписей не было. На первой «крышке» оказалась схематично изображена рубашка. На второй – платочек с загнутым краем, на третьей – просто маленький квадратик со штриховкой. Все это было не понятно. Он последовательно нажал на каждую из «крышек». После короткого гудения все три крышки в той же последовательности приоткрылись и в три «мыльницы» соскользнуло три предмета: свернутая в плотный рулончик бумажная одежда, сложенная конвертиком влажная салфетка-полотенце и большое квадратное печенье песочного цвета. – Это что? – спросил Катилина. – Наше обеспечение, – усмехнулась Мерилин. – Рулончик – твоя одежда. Такие же шорты и блузка как у меня, а также носки с прорезиненной подошвой – у нас такая обувь. Салфетка-полотенце, сама понимаешь, это средство гигиены, единственное из доступных, кроме раковины с водой. Она пропитана дезинфицирующим лосьоном. А пищевые пластинки… – Пластинки?! Ты имеешь в виду печенье? – Да, – усмехнулась брюнетка, – квадратное печенье. Это наша еда. Я ем их уже две недели и чувствую, что еще очень долго-долго предстоит. Там белки, углеводы, витамины. Все, что нужно для организма и чтобы не полнеть. Так что все просто. Катилина кивнул. Действительно, все просто. Он развернул бумажный рулон. Сверточек превратился в одежную пару. Немного комплексуя под взглядом блондинки и тихо ругаясь, экс-легат впихнул свои чудесные новые ноги в узкую бумажную юбку, а упругую женскую грудь – в короткую блузку, нижний край которой доставал едва ли ему ли до пупка. Рукава у кофты-рубашки, впрочем, были достаточно длинные и закрывали не только плечи, но и немного шею и руки, не доставая до запястий всего сантиметров десять. На фоне до неприличия коротких шорт, почти полностью обнажающих бесконечные ноги клонированной топ-модели (или спортсменки?), одежка выглядела откровенно вызывающе. Набор, судя по всему, не имел размера и свободно тянулся, так что все пришлось в пору. Однако в местах наибольшего натяжения – понятно, в каких – бумага, из которой были сделаны изделия, растянулась слишком сильно и стала почти прозрачной. Катилина еще раз смачно выругался и со злостью сплюнул на пол – чисто по-мужски. Блондинка одарила его очередным испуганным взглядом. Насколько понял бывший легат, сокамерница уже его нисколько не боялась, просто взгляд у девочки был испуганным постоянно – она всегда так смотрела. «Ну, еще бы! – зло усмехнулся кавалерист. – Двадцать восемь жизней в шкуре наложницы, так, кажется, она сказала? Определенно, я в борделе столько не протяну». С этими мыслями предводитель панцирной кавалерии понес руку к раковине, что разместилась в стене чуть ниже трех синтезаторов и «мыльниц». Как только рука приблизилась, из маленького отверстия в стене, прикрытого никелированным кольцом ударил маленький фонтанчик воды. «Рукомойник, понятно», – догадался Катилина. Он убрал руку, и струя тут же исчезла. Однако чего-то не хватало. – Слушай, Мерилин, – снова спросил он, – а как тут у вас с… э-э, ну понимаешь? С другими естественными потребностями? – Ты точно прог, – ответила фигуристая «старушка». – Пол же вибрирует! Ты можешь справить все, что тебе необходимо прямо на пол, и через минуту все исчезнет, а синтезатор воздуха выдует запах, тоже очень быстро. Справить нужду можно в любом месте на полу, но обычно стараются делать это в одной части помещения. Чисто из психологических соображений, чтобы не спать на том же месте. С ума сойти. Катилина посмотрел на точку, куда только что сплюнул. Действительно, слюна исчезла. Это было забавно. Пол, удаляющий экскременты, да еще зеркальный. Бред! Катилина посмотрел на полотенце и выбросил его. Потом на пищевую пластинку – и откусил. И понял, что страшно, невероятно сильно хочет есть. Пластинка была сухая, почти совершенно безвкусная, однако встроенные в его организм самой природой незримые детекторы говорили, что это – пища. Других доказательств старому солдату не требовалось. Несколькими нажатиями он получил из синтезатора еще с десяток пластинок и начал усиленно жевать. – А почему ты не спросишь, что такое «прог»? – вдруг поинтересовалась златовласка. – Я знаю что это. – Серьезно? – блондиночка встрепенулась – В первый раз вижу только что очнувшегося «программера», который знает что он «программер». И откуда познания? – А ты что, подруга, подсаженная ко мне? – Да нет, – обиделась Мерилин, – просто странно. Обычно проги бесятся, когда им рассказывают правду. – А я спокойная от природы (легат решил именовать себя все же в женском роде, пока ситуация не станет более понятной). К тому же сытая, и в одежде. Так что долой волнение! – Сильно, – испуганные глаза улыбнулись. – Ты пластинки запивай, в фонтане вода питьевая, кстати, очищенная и витаминизированная. Правда после двух недель надоедает. – Угу, – Катилина проглотил очередной пережеванный кусок. – Слушай, а мы надолго мы тут? Чего ждем? Блондинка снова скуксилась. – Наша камера – это «отстойник» для сбора нового прайда, – ответила она печально. – Школа наложниц делиться на курсы. Курсы – классы. Классы – на прайды. Каждый прайд включает пять девушек. Нас уже трое, скоро принесут еще двоих. Потом – трое суток на адаптацию, на привыкание к ситуации. На смирение. А когда прайдов наберется шесть единиц, то есть тридцать девушек, они составят один новый класс. И мы начнем обучение. Шесть месяцев, ровно полгода. По его окончанию нас ждет частный гарем, гарем Индустриального Центра или публичные дома кластеров. Таков наш контракт. Вот и все. Катилина немного помолчал, переваривая сказанное. – А почему в прайде только пять девушек? – спросил он невпопад. Блондинка одарила его взглядом, как вспышкой света от взорвавшейся во тьме световой бомбы. И в это мгновение, в глазах ее не было испуга – только ненависть! – А это научный расчет, – скривилась она, и лицо исказилось гримасой гнева. – Считается, что пять девушек – это именно то количество, которое способно одновременно обслуживать одного здорового мужчину. Но ты не беспокойся. Тебе скоро объяснят, как! Она отвернулась, и Катилина, поняв, что разговор на эту минуту окончен, задумчиво опустился на пол. ………… |
0 комментариев